Слова Элены не переставая звучали в сердце стандийца.

«Я никому не позволю разлучить нас».

Он молился, чтобы она смогла сдержать обещание.

К берегу озера они подошли вместе, но лишь Элене позволили пройти сквозь кольцо старейшин. Она остановилась у кромки воды и спросила у предводителя:

— Подскажи, что я должна делать?

Глава совета снял с шеи ремешок, на котором висел продолговатый кусочек белой древесины, отшлифованный до остроты стали.

— Возьми. Это щепка самого Духовного Корня. — Девушка приняла талисман. — Ты должна уколоть палец и капнуть в озеро немного крови.

— Крови? А зачем кровь?

— Чтобы оценить твою душу, Корень должен прикоснуться к твоей сущности.

Предводитель взял за руки старейшин справа и слева, замыкая кольцо. Его плоть вдруг потекла, сливаясь с телами соседей.

Эр’рил видел, как волна изменения прокатилась по всему кругу. Оборотни сливались, образуя кольцо текучей плоти, огораживая озеро и волшебное дерево.

— Может, стоит выбрать кого-нибудь другого для испытания, — Элена смотрела на щепку.

— Круг создан, и разорвать его уже нельзя, — глубоким и гулким голосом ответил старейшина.

Губы Элены сжались в тонкую нитку. Она застыла над озером и стянула перчатки, очень надеясь, что никто не увидит ее ладони, полыхающие рубиновым жаром.

Эр’рил шагнул вперед, сжимая кулаки.

— Тебе нечего опасаться, воин равнин, — с горечью произнесла Торн. — После землетрясения, случившегося пять столетий тому назад, Корень замолчал. Прошли многие века с тех пор, как он шевелился в озере.

Стандиец очень хотел, чтобы она оказалась права.

— Скажи мне, что произошло здесь пять веков назад, — попросил он.

Торн глянула на отца, затянувшего в кругу старейшин торжественную песню. Несколько мгновений она колебалась, а потом начала говорить, придвинувшись ближе к Эр’рилу.

— Корень — живая душа нашего народа. — Она кивнула на дерево. — Он давал мудрые советы и предсказывал будущее нашего племени на протяжении множества столетий. Он хранил мудрость веков. Но после землетрясения Корень смолк. Иногда он двигался, но все попытки старейшин обратиться к нему за советом оказывались бесплодными. Последний раз Корень зашевелился, когда указал на моего отца как на преемника последнего главы совета.

— А какое отношение ко всему этому имеют Фардейл и Могвид?

— В последний раз, когда Корень говорил, — вздохнула Торн, — а было это перед самым землетрясением, он общался с главой совета того времени. Корень сказал, что наш народ ждет впереди темное время, но однажды среди си’лура родятся братья-близнецы. Опознают их по проклятию, которое ляжет на них и слепыми отправит во внешний мир. И пара эта либо положит начало нашему возрождению, либо приведет нас к окончательной гибели, в зависимости от того, сумеют ли они избавиться от проклятия.

— А как расценивать новое заклинание, павшее на братьев?

— Увы… — си’лура покачала головой. — Похоже, оно предвещает гибель нашему народу.

Пение у воды стихло. Глава совета провозгласил:

— Луна в зените. Давайте приступим!

Элена, стоявшая в кругу оборотней, поднесла острую щепку к рубиновому пальцу правой руки.

— Этой ночью, под луной! — нараспев выкрикнул старейшина. — Дайте же Корню прикоснуться к крови испытуемого!

Девушка вонзила щепку в палец. Немедленно древесина вспыхнула ярким пламенем и в мгновение ока обратилась в щепотку пепла.

Крик удивления вырвался у старейшин-си’лура. К ним присоединились и прочие меняющие обличья.

Пепел просыпался между пальцами Элены, когда она подняла пустые ладони.

— Богохульница! — закричал кто-то.

Эр’рил шагнул вперед, но тут нечто, поднимающееся из глубины, взволновало воды озера.

— Элена! — позвал он, пытаясь предупредить ее.

Она испуганно оглянулась.

Воды озера внезапно вздыбились, разлетаясь брызгами. Невероятно огромное чудище, окатив всех водой, поднялось над озером. Оно напомнило белого червя, усеянного щупальцами и шевелящимися отростками.

— Корень! — ахнула Торн. — Он проснулся!

Только теперь Эр’рил понял, что ошибался в оценке увиденного. Существо из озера было не червем, а длинным, толстым, извивающимся корнем, покрытым тонкими корешками и волокнами.

Потрясенный вопль вырвался у совета Вишну.

— Тебя сочли достойной! — громогласно провозгласил старейшина. — Духовный Корень наконец-то выбрался из глубин!

Волна, поднявшаяся с появлением Корня, накрыла Элену с головой. Мокрая до нитки, она повернулась к старейшинам.

— Что я теперь должна делать?

— Ничего! — ответил глава совета. — Корень тебя признал! В твоем сердце нет лжи. Испытание окончено!

Девушка шагнула прочь от озера.

— И это все? — прошептал Эр’рил.

Члены совета начали рассоединяться, преобразовываясь и отпуская друг друга. Когда цепочка разомкнулась, огромный Корень стал погружаться в воду.

— Никогда не подумала бы, что увижу, как шевелится Корень! — с восторгом произнесла Торн. — Что за удивительная ночь?! Она вселяет надежду.

— Возможно, еще не все потеряно, — в голосе старейшины звучали те же нотки, что и у его дочери.

Элена, все еще не оправившись от потрясения, повернулась спиной к озеру. Отыскала взглядом Эр’рила и легонько кивнула ему, что все хорошо.

Корень почти скрылся под водой, только несколько тонких отростков шевелились на поверхности. Но вдруг у самой отмели возник новый водоворот. Переплетение белых нитей вырвалось из озера и опутало ведьму. Рывок, и она взлетела высоко в воздух.

— Элена! — выкрикнул Эр’рил, бросаясь вперед.

Старейшина едва успел уйти с его пути. Торн тоже растерялась. Стандиец пробежал между ними.

Девушка, пойманная в клубок подвижных корней, старалась освободиться, но напрасно.

— Эр’рил! — резанул по ушам ее отчаянный зов.

А потом со скоростью хлещущего наотмашь бича корни втянули пленницу в озеро. Только плеск и брызги указали на то место, где она исчезла.

Упав в липкую грязь, Эр’рил на коленях скользил к воде. Озеро откатилось от берега, волны стихли. Залитый лунным светом водоем казался черным, как сам мрак, в тени ветвей Древнего дерева. Кто смог бы хоть что-то разглядеть в нем?

Стандиец привстал, готовый нырнуть, но Торн удержала его за руку.

— Войти в эти воды — верная смерть! Течение увлечет и тебя тоже.

Он оттолкнул ее руку и, вглядываясь в воду, отчаянно прошептал, будто молитву: