Кроухерст готовился пересечь экватор и шел через «конские» широты к району северо-восточных пассатов. Это означало, что теперь он мог направить «Teignmouth Electron» прямо на северо-запад и идти под стакселем и бизанью, медленно продвигаясь к заросшему водорослями Саргассовому морю, где обрели свой последний приют многие суда. Он мог теперь не уделять особого внимания яхте, а сидеть внизу и спокойно заниматься ремонтом передатчика. Низкая скорость не беспокоила его, как не волновал и тот факт, что его сносит на запад, в результате чего яхта отклоняется от желаемого курса. Он был так поглощен паяльными работами, что иногда терял ощущение времени и забывал произвести астрономические замеры в полдень. Теперь уже было не важно, потеряет ли он или наверстает два-три дня, отнесет ли его на несколько миль в сторону от нужного курса: никаких последствий за собой это не влекло.

Кроухерст поставил перед собой невероятную задачу – наладить передатчик «Marconi Kestrel». Сперва он разобрал прибор, но не смог его отремонтировать, поэтому замахнулся на большее. На борту яхты имелся небольшой радиотелефон «Shannon», который предназначался для работы на средних волнах и имел малый радиус действия. Кроухерст решил модифицировать его, чтобы можно было передавать сообщения по коду Морзе на большие расстояния. То есть, другими словами, он вознамерился полностью изменить суть устройства. Ему предстояло переконструировать и переделать все ступени электрической цепи, используя одновременно транзисторы с электролампами, пьезоэлементы и детали из передатчика «Kestrel». И хотя у Кроухерста было множество запчастей на борту, но нужных учебников, инструкций или тестовых приборов для разработки основ необходимого устройства все же не имелось. Прежде чем приступать к собственно сборке, нужно было подготовить несколько специальных тестовых приборов и разработать теорию на базе основных принципов. Это была грандиозная задумка, трудно осуществимая в любых, даже лабораторных условиях, не говоря уже о том, что приходилось этим заниматься в тесной каюте яхты, раскачивающейся на волнах. Это обстоятельство, как упомянул Кроухерст, само по себе создавало опасность.

Через несколько дней в каюте был создан настоящий бедлам. Именно такой вид она и сохранила до самого конца путешествия. 17 июня Кроухерст привел красочное описание антуража своих апартаментов на пленке.

В каюте было жарко. «Teignmouth Electron» находился почти рядом с тропиком Рака, а поскольку приближался день летнего солнцестояния, в полдень светило находилось прямо над головой. Кроухерст поставил парус над люком как дефлектор, чтобы тот направлял поток воздуха в каюту, благодаря чему удалось понизить температуру со 100°F до 80°F. Это сделало условия работы сносными, хотя ему доставляла много неприятностей боль в неприличном месте…

Представьте себе голого, потного человека с обожженным задом, сидящего посреди хаоса в замусоренной и заваленной всяким хламом каюте. Едва ли фанаты из Англии, редакторы «Sunday Times» и члены городского совета Тинмута, готовясь к триумфальной встрече, рисовали себе будущего героя таким.

Приступая к работе, Кроухерст ставил рядом радиоприемник. Так он мог слушать трансляцию различных отборочных матчей и принимать входящие радиосообщения (отвечать на них он, естественно, не мог). 18 июня, когда яхтсмен производил запись очередной речи на пленку, пришла радиограмма следующего содержания:

Даже если до этого Кроухерст не осознавал, какой грандиозный прием ему готовят дома, теперь-то до него наверняка дошло, что его ожидает: встреча на катерах и вертолетах, специальные телепрограммы по национальной сети Британии и прочее, и прочее… Но даже если яхтсмен и был встревожен, это никак не проявляется в его записях. Он просто воскликнул: «Ну как вам это нравится!» – и снова вернулся к работе над передатчиком, чтобы выслать ответ. На протяжении следующих трех дней пришло еще несколько телеграмм от «ВВС» с просьбами, которые раз за разом становились все настойчивее. Дональд Керр, не получив ни одной вести от будущего героя, теперь предлагал встретить яхтсмена у острова Сан-Мигель (Азоры), который располагался южнее того района, до которого намеревался дойти Кроухерст.

Кроухерст вслух порассуждал об этом, записывая речь на магнитофон. Он также выразил озабоченность относительно письма из «Sunday Times» (этот отрывок предназначался для публики), в котором шла речь о строгих правилах гонки. Учитывая, что он нарушил их все до единого, его заявление звучало до безобразия неискренне.