Прошло еще десять мирных лет. Молодые солдаты, уже достигшие среднего возраста, участвовали лишь в незначительных стычках вдоль новой границы. Из страны хеттов приходили сообщения об успешных кампаниях Мурсили против своих восставших пограничных провинций на западе, севере и востоке. Несколько позже сообщили о том, что объединенную империю и преданную армию унаследовал его сын – Муваталли.

Новый царь был и в Ассирии – Ададнирари. Он обезопасил свою южную границу, проведя военную кампанию против касситского царя Вавилона, и двигался через территорию Митанни к старой границе Ашшур-убаллита, на верхний Евфрат.

Для Сети не была тайной опасность, которую представляли эти три силы, столкнувшиеся в северной части Сирии, но Ассирия и хетты были, так сказать, врагами, передаваемыми по наследству, и Египет, имея мирные соглашения с обеими, мог позволить себе передышки. Эти годы Сети посвятил общественным работам. Воздвигая памятники в масштабах, затмивших предыдущих фараонов, он создал впечатление неизменности и стабильности новой династии и отвлек внимание от славных деяний династии бывшей, от которой осталась только престарелая принцесса, уединенно живущая в своем фиванском дворце. Огромный зал нового храма в Фивах длиной триста футов с рядами 80-футовых колонн должен был стать одним из чудес света, а на его стенах Сети распорядился изобразить живописный рассказ о сирийской кампании. Чтобы обеспечить материалы и средства для осуществления столь грандиозных проектов, он возобновил работы на имперских золотых приисках и в каменоломнях вдоль Нила.

Постаревшая Анхесенамон могла часами смотреть на плывущие по реке барки, нагруженные камнями. Видя, как на противоположном берегу поднимается колоссальный храм, она вспоминала раннее детство и строительство элегантных храмов Ахетатона. Ахетатона, проклятого города, больше не было. Много лет назад его поглотили пески пустыни. Вместе с ним исчезла утопическая идея о мирной и красивой земле, объединенной под властью одного всех любящего и всепрощающего бога.

Старая царица, за свою долгую жизнь видевшая шесть фараонов и бывшая женой двух из них, на пороге своего семидесятилетия увидела и седьмого. В 1301 г. до н. э. Сети умер, и после короткой дворцовой революции его старший сын, официально назначенный преемником, был свергнут. Младший сын, умный и честолюбивый юноша, был провозглашен фараоном Рамзесом II. Во время пышных торжеств, посвященных его коронации, никто и не заметил, как тихо угасла последняя представительница царской династии Яхмоса.

Мы довольно свободно обошлись с историческими фактами, посчитав, что царица Анхесенамон дожила до своего семидесятилетия и коронации Рамзеса II. Это вполне могло быть, но фактически она исчезла со страниц истории сразу после смерти Аи, и мы не знаем, что с ней стало. Однако до этого момента изображение ее жизни и жизни ее семьи вполне аутентично, и неясными остаются лишь некоторые мелкие детали. Например, причина смерти Эхнатона нам неизвестна, и мы изобразили ее неизвестной и для его дочери. Не знаем мы и дату смерти Нефертити. Да и мумии двух мертворожденных детей в гробнице Тутанхамона – это совершенно необязательно мумии детей его и Анхесенамон, хотя, конечно, это в высшей степени вероятно.

Существует сомнение, действительно ли царица Нефертити была дочерью Аменхотепа III и сестрой Эхнатона, но такова была обычная практика для египетских царей, особенно в этой династии – жениться на своих сестрах. А тот факт, что Нефертити были даны все почести соправителя, делает это предположение еще более вероятным. Также точно неизвестно, кем именно приходился Тутанхамон Эхнатону. Он вполне мог быть его племянником, но, скорее всего, был его сыном от нецарственного брака, преуспевшим за счет женитьбы на дочери царственной супруги, как уже дважды было в истории этой династии.

И наконец, ссылка на детей Израилевых совершенно не исторична. Библия умалчивает о событиях, связанных с их пребыванием в Египте. Хотелось бы знать, что думало монотеистическое меньшинство в Египте о попытке дворцовых преобразований в направлении монотеизма. Но ни один египетский документ или надпись не упоминает о детях Израилевых. Тем не менее принято считать, что они были в Египте в эти годы, а значит, их нельзя обойти молчанием.

В последних пяти главах история второй трети второго тысячелетия до н. э. изложена несколько односторонне. В этот период главный центр прогресса находился в восточной части Средиземноморья, в Греции, на Крите, в Малой Азии и Египте. Кроме того, происходившие там события лучше всего документированы. Поэтому существует тенденция смотреть на мир именно из этого центра. Необходимо подчеркнуть, что люди, жившие в эти три с половиной столетия в других частях света, были ничуть не менее реальны, чем те, о ком мы рассказали. Все части света, которые населены сейчас, были населены и тогда (возможно, за исключением Исландии, Новой Зеландии и некоторых тихоокеанских островов). Тогда было меньше людей, намного меньше, но каждый человек был личностью, имевшей родителей и семью, тревоги, сомнения и честолюбивые планы, хорошие и плохие привычки. Как личности все они достойны внимания и изучения.

За пределами очерченной территории мира мы о них практически ничего не знаем. Это плохо, такую ситуацию необходимо и можно исправить. Позвольте мне высказаться яснее. Цель настоящей главы – обобщить и кратко изложить то, что произошло в мире за три с половиной века – примерно с 1650 по 1300 г. до н. э. А этого сделать нельзя. О цивилизациях Ближнего Востока, как мы уже видели, известно очень много. Существует немало их письменных документов. Известны также общие направления, в которых происходили изменения на большей части Европы. Они известны, несмотря на отсутствие современных или письменных документов, поскольку их выявили более чем столетние интенсивные археологические раскопки. В других местах – а эти другие места включают девять десятых обитаемого мира того времени – подобные исследования не проводились, а значит, и соответствующие знания отсутствуют. Во многих местах исследования истории рассматриваемого нами периода вообще не проводились, впрочем, равно как и любых других периодов. Кое-где, в основном в Индии, азиатской части России и Центральной Америке, работа началась. И сейчас мы обладаем приблизительными знаниями о том, какой была жизнь в этих районах примерно в середине второго тысячелетия до н. э. Правда, результаты недостаточно исчерпывающие и точные, чтобы мы могли выделить перемены, происходившие именно во второй трети описываемого тысячелетия. А поскольку невозможно раскрыть перемены, происходившие в такой же период, как тот, что разделяет нас и отцов-пилигримов, значит, мы занимаемся не историей, а антропологией, и притом не слишком качественно. (Критика обращена не к исследователям, которые делают очень важную предварительную работу, а ко мне самому. Ведь если нет материала для занятия историей, ненаучно даже пытаться.)

И все же давайте попытаемся извлечь максимум из того, что у нас есть.

Если говорить в общем, расовые типы населяли в этот период те же районы, что и перед великим переселением, последовавшим за европейской экспансией последних пяти веков. На большей части территорий люди охотились и ловили рыбу для еды, собирали плоды дикорастущих деревьев и кустарников, а также травянистые растения. В Австралии аборигены охотились на кенгуру, ловили ящериц, выкапывали корни и обтесывали кремни, как и в 2000 г. до н. э., тысячелетия до него, а на северных территориях и сегодня. В Гренландии, вдоль арктических берегов Канады, Аляски и Сибири похожие на эскимосов люди продолжали жить эскимосской жизнью: ловили тюленей с каяков, сделанных из кожи, натянутой на деревянный каркас. Они делали специальные орудия из кости и кожаных ремней, вырезали из кости моржей и китового уса изящные фигурки. На летних ярмарках, которые устраивались в местах, где великие реки впадают в Северный Ледовитый океан, они ежегодно встречались с охотниками на оленей и пушного зверя из северных лесов, обменивались инструментами и украшениями, меняли тюленьи шкуры на меха. И еще обменивались новостями. Ведь точно так же, как охотники северных морей странствовали на сотни миль на запад и восток вдоль побережья, лесные охотники перемещались на сотни миль на север и юг в зависимости от времени года.