Медленно и аккуратно мы крались обратно к архивам. Именно там разумнее всего было переждать? пока погоня чуть уляжется, а потом уже выбираться.

Пропустив мимо себя очередной патруль? мы вслед за ними приблизились к помещению со стеллажами. Возле двери стоял часовой.

Между тонкими пальцами Евы был зажат сякен — метательная звезда. Судя по слегка влажным краям, смазанная каким-то ядом.

— Стой. Позволь, я попробую его оглушить.

— Интересно. — бровь фейри чуть приподнялась. — Ты не в настроении сегодня убивать?

— Парень просто делает свою работу. А я не убийца.

— В самом деле? — ее глаза лукаво сверкнули. — Я видела, как ты убиваешь. — этот момент меня передернуло. — Но не переживай, я подготовилась… на всякий случай. У любой жизни есть цена, и я хорошо знаю эту цену, Фера.

Посмотрев ей в глаза, я не стал ничего отвечать, метнувшись к часовому. Лоа уже начали пировать, пожирая его тонкое тело, а я в прыжке выбил у него из рук автомат, одновременно нанося кабесаду — удар головой ему прямо в лицо. Готов. В голове мелькнула жуткая картина разрываемой на части девочки-культистки.

Ева открыла дверь, а я, связав парня его же ремнями, затащил его следом за нами в архивы. Мои ощущения говорили, что у нас есть немного времени на передышку. Этой ночью я как никогда чувствовал правильность всех своих действий.

— Ева, мои ощущения говорят, что тут ближайшее время будет безопасно. — казал я фейри.

Она кивнула и вместо того, чтобы отдыхать пошла к стеллажам. Я же, развалившись прямо на полу, расслабил все мышцы и решил просто отдохнуть.

— Нашла еще что-то интересное? — спросил я фейри, исследующую одну за другой папки. — «Она вообще когда-нибудь устает?»

Ева в ответ издала какой-то невнятный звук, вероятно, означавший отрицание.

Тебя можно отвлекать?

— А? — повернула она наконец ко мне голову, — Что ты хотел, Фера?

— Да просто не уверен, что правильно понимаю суть «должностей» у вашего народа.

— Должностей? — улыбнулась Ева, возвращая на полку папку, которую только что держала в руках, — Что ты имеешь в виду?

— Ну вот, например, Кридан. Дворецкий, телохранитель, и, что лично для меня немного удивительно — воспитатель. Допустим. Теперь ты — дочь воеводы. Насколько я понимаю, что-то вроде аристократки, прости, если мой убогий людской язык не позволяет подобрать верное слово…

— Оу, как ты интересно заговорил. Не стоит пренебрегать своим народом, — вкрадчиво ответила Ева, подходя ко мне. Она присела на край стола, недалеко от которого я расположился, и обхватила колени руками. — Так что ты хотел сказать?

— Не много ли он себе позволяет?

— В каком смысле?

Я не был уверен, как правильно вести с ней такой разговор, потому что подозревал, что корень моего непонимания кроется в разнице опыта и менталитетов. Ясно, что с ней нельзя говорить об этом, как с человеком, просто девушкой. Более того, я ощущал, что мои шаманские способности и протекция Мамы Бриджит сблизили нас гораздо больше, чем произошедшее минувшей ночью.

— Ладно, — перестав подстраиваться, я задал вопрос просто напрямую, — до сих пор не могу понять — почему он тебя ударил при нашей первой встрече. При том, что он готов биться за каждую твою царапину, и я уверен, что даже за ту, которой еще не было…

— В его случае сдержаться было бы сложно.

— Эмм, ты прости, конечно, но выглядит это странно. Тебе не кажется, что его переживания — это какой-то перебор для опеки. И даже для очень сильной привязанности. Может, конечно, я очень мало знаю о троллях и вашем менталитете…

— Скорее, о людском. — перебила меня Ева. — Именно общаясь с тобой, я заметила эту разницу. Видишь ли, раньше я имела дело только с «обученными» людьми.

— Обученными чему?

— Общению с нами. С «волшебными расами», как они говорят. Умению понимать нас и отличия в нашем мировоззрении. — Ева уже лежала на столе на животе и, приподнявшись на локтях, смотрела на меня сверху вниз. — Ты можешь поговорить с кем-то из нас и думать, что правильно все понял, но на деле… Вспомни, как твои друзья попались в ловушку Кридана. Я замечала, как случайные люди, с которыми мне приходилось общаться, реагировали на меня, как будто я немного «не в себе». Как бы я не пыталась подражать, моя речь кажется им подчас странноватой…

Задумавшись, я кивнул.

— Но, с другой стороны, — продолжила она. — никак не могу привыкнуть, понять, ощутить, как же вы живете без долга. И я не о том, о чем ты подумал. У вас нет более точного слова, чтобы правильно донести смысл этого явления.

Каждый представитель нашего народа, достигнув совершеннолетия, в переломные моменты своей жизни дает клятву, которая становится его долгом. Это часть нашей жизни. Мы тесно связаны с магией, и поскольку ты идешь путем шамана, однажды ты начнешь ощущать нечто подобное. Переломный момент, важное событие, когда твои реакции и эмоции достигают пика — тогда мы ощущаем поток магии. Он струится вверх и словно вытекает в космос. Где его непременно забирает Жадина, полностью поглощая.

Но дав клятву, ты заключаешь этот поток в себя, это то, что дает нам возможность творить магию. В отличие от неволшебных существ, у нас нет никакой «маны». Мы — и есть магия. И клятва тесно связана с нашими возможностями.

Если клятва конечна и ты ее выполнил, ты тут же даешь другую. Это направление в движении круга жизни. Это часть нашего естества.

Да, мы не стареем и не умираем от болезней и дряхлости, нам непонятны людские чувства о конечности жизни. Мы уходим на круг перерождения. Но есть долг. Клятва, нарушить которую никак нельзя.

— И никто не нарушает?

— Ты шутишь? — подняла бровь Ева. Похоже, ей казалось, что она говорила такие естественные и понятные вещи, а я, как ленивый школьник, задаю наивные вопросы. — А теперь вспомни Падшую. Знаешь, почему она такая? Она преступила свою клятву. И осквернила свой энергетический поток. Теперь это мертвое искаженное существо, которое не может уйти на круг перерождения, если погибнет. Оно перестанет существовать. Навсегда. Но и существуя, оно отравляет мир, искажая его смысл и природу.

— Так вот почему ты хочешь ее уничтожить, хоть и достигла своей цели с Ключом. Ты что-то вроде палладина фейри?

— Баланс, Фера. Мир живет только пока поддерживается хрупкое равновесие. Нет ничего важнее баланса. Думаю, храмовник может рассказать тебе об этом на более привычном человеку языке. — снова сев на столешнице, говорила Ева, скрестив на груди руки. — Падшая, с которой ты успел познакомиться, зашла слишком далеко. Я снова напомню про убитого ребенка. Ты видел его тело? А не должен был. Его силы забрали, не дав уйти на круг перерождения.

— Сложно поверить, что для поддержания тех мощных сил, которыми вы обладаете, вы вынуждены связывать себя подчас мешающими вам обязательствами, постоянно рискуя превратиться в монстра. Думаю, наши психологи назвали бы это «нездоровой тягой к жизни в постоянном стрессе». — внезапно перед глазами возник Гато, а потом отчего-то и Пика.