— Нет, наверняка же чинили. Тем более что другого выхода все равно нет.

И это чистая правда. Нас ищут по всему району, нас окружают шаги, и приглушенные голоса, и запах тел… Втроем бы мы прорвались по земле, но Наташка и Керстин… В общем, есть только одна дорога — по крышам. Когда-то мы отлично знали все гнилые места, но времени много пролетело, все могло измениться. Нам надо пробраться во двор серого дома, там перелезть на абрикос, оттуда на сарай, дальше по крышам до самого детского сада, а там уж парк, где нас ночью никто не найдет. Да и днем тоже. Хотя днем охота начнется совершенно иного свойства.

— Жуткая авантюра, — бурчит Вольдек, прислушиваясь к треску досок под ногами.

Когда-то Славка провалился в сарай, где хозяин варил самогон. Зазвенело так, что мы думали — все, конец нам. Но хозяин и не пикнул, потому что за бутлегерство был положен год тюрьмы.

— Теперь вниз…

По очереди прыгаем на землю. Короткий свист ножа — и кто-то тяжело упал. Это Керстин угостила одного из шнырявших по округе. В его руке — пистолет с глушителем, и внешность не вызывает сомнений в национальности. Ну, теперь он вступил в Колесо Перерождений, а в следующей жизни будет кем-то гадким и несчастным. Например, микробом.

Керстин выдергивает нож из тела, вытирает лезвие о рубашку убитого.

— Теперь куда? — Вольдек прислушивается к темноте. — Давай, Тори, веди.

— Отсюда, похоже, никуда — построили какой-то склад и стоянку сделали. Видишь?

Хорошо, что все понимают английский — потому что Эд и Луис русского не знают.

— Да, здесь не пройти. — Керстин смотрит на меня. — Давай, Величко, думай!

— На стоянке моя машина. Стойте тут, а я пойду заберу ее. Как-нибудь уместимся и уедем.

— Только далеко ли заедем? — щурится Вольдек.

На его месте я бы сейчас заработала кучу денег, останавливая движение транспорта, такие красные у него глаза. Но не рискну парню это советовать — нервный он какой-то.

— Поглядим. Но ехать всяко лучше, чем идти.

— Тогда пошли вдвоем. — Керстин прячет нож куда-то в одежду. — Одна ты привлечешь внимание, а все вместе мы и вовсе не пройдем.

— Так, может, лучше я? — Эд сжимает мою ладонь. — Сделаем вид, что мы — влюбленные, и…

— Вам и вида делать не надо, — ухмыляется Керстин. — Но будет лучше, если пойду я. Может, в джунглях вам троим и нет равных, но город — мои джунгли. Хотя, в принципе, законы выживания одинаковые.

Наташка и Луис застыли у стены, взявшись за руки. Они молчат, но я понимаю: встретились две половинки, потерявшиеся тысячи жизней назад. И принимаю это. Потому что то, что навсегда останется только с нами тремя — ночь в Виль-Таэне, песня джунглей и горячая тьма в доме Бартонов в красно-коричневой пустыне, а остальное… Поживем — увидим. Сейчас главная задача выжить.

— Тогда нечего болтать попусту, идем.

Мы с Керстин выходим из тени и идем к стоянке, дорожка обсажена абрикосами. Помнится, когда они принимались цвести, то пахли весной и свободой, потому что цветение абрикосов означало одно: скоро лето, каникулы, беготня по темным дворам, кровавые драки стенка на стенку, взрывы бутылок с соляркой, приводы в милицию и бешеные гонки по крышам под аккомпанемент воплей возмущенных граждан — и прочие хорошие вещи, ради которых стоит жить на свете…

— Как вы все тут оказались? — интересуюсь я у Керстин.

Та смеется.

— По трупам в прямом смысле слова. Ты что, Величко, и правда думала, будто я не знала, где тебя искать? У меня есть твое досье и полно хороших друзей здесь.

— То есть?

— Извини, дорогая кузина, но ты ведь на самом деле сентиментальная, ранимая и… предсказуемая. Нет, я знаю, что ты можешь позаботиться о себе, но мне ясно было сразу: к бывшей подруге обязательно зайдешь. К тому же твои парни достали меня до печенок нытьем и претензиями. У моего терпения тоже есть границы.

— И что теперь?

— Ничего особенного. Похоже, план удался. Сегодня после обеда Курт прилетел в Россию — вместе с дипломатической почтой Пакистана. Сделаем работу и уедем. Здешние спецслужбы будут сотрудничать.

— В чем же состоит их сотрудничество?

— В саботаже приказа искать тебя. Ну и трупы потихоньку уберут. Местным наша операция выгодна со всех сторон: мы делаем грязную работу, а ситуация, как индикатор, показывает, кто есть кто среди политиков и чиновников. Зная это, ими проще манипулировать. Собственно, в том и состоит смысл существования всех спецслужб — дергать за ниточки тех, кто считает, что он у власти. Мы в курсе их грязных секретов и пороков, а это и есть реальная власть.

— Да? И что ж ты так горишь на работе, раз все настолько дерьмово?

— Ладно, объясню еще раз, ведь уже говорила. Под шумок наше агентство убирает особо зарвавшихся — чтобы другие хоть немного совесть имели.

— Просто убирает?

— Именно. Как только кто-то начинает мутить воду сильнее обычного, мы получаем приказ.

— Но с таким подходом можно уничтожить любого политического противника или конкурента…

— Само собой. И нас постоянно пытаются использовать политиканы и чинуши — в своих целях. Ну, Мастерса ты видела. Дай ему волю, превратил бы Америку в Гуантанамо. И ладно бы только Америку. Но у нас свои правила, мы вне политики и бизнес-интересов.

— Лучше бы мне этого не знать.

— Все так говорят. Но сейчас, Величко, нам надо не просто уничтожить террориста Курта Монтою. Нам еще необходимо спасти твою задницу от тех, кто платит ему, а значит, требуется проредить поросль банкирского семейства так, чтобы и думать боялись в данном направлении.

— Как?

— Новости в Интернете посмотри. Погиб один из представителей семьи — утонул, бедняга, на рыбалке. Молодой, подающий надежды сукин сын. Начало положено. Они поймут, что происходит, только на четвертом-пятом трупе, а к тому времени все будет кончено, мы же тем временем досконально вычислим, кто там всем заправляет и кто их прикрывает в сенате.

— Почему вы его не убьете, и дело с концом?

— Не все так просто, Виктория. Убийство сенатора Соединенных Штатов само по себе скверное дело, а Мастерс не просто сенатор — он же пытается объединить все спецслужбы под своим началом. Наши агенты вынуждены работать в глубоком подполье. Чтобы убрать Мастерса, нужны очень веские основания и неоспоримые доказательства его вины.

— Тебе вся эта возня не надоела еще? У тебя муж, дети…

— Я не хочу, чтобы мои дети жили со вшитыми под кожу чипами. А дело к тому идет, для того, собственно, и нужны типы, подобные Курту, которые устраивают взрывы, а в ответ усиливаются так называемые меры безопасности, пока весь мир не окажется у мерзавцев в руках — и на жестком диске их компьютера. Я вот все думаю: не была бы я в отпуске, возможно, в Атланте не случилось бы такой беды.