Несмотря на логичную мысль, я ничего не сделала, оставаясь стоять и дожидаться какой-то реакции.

– Ложись в кровать, Ашарин, – сдержанно приказал Раян, подняв глаза к моему лицу.

Я понимала, что всё это как-то неправильно, но тело и мои глубинные желания говорили о другом. Я до дрожи хотела, чтобы он ко мне прикоснулся. Раян подтолкнул меня к кровати, напоминая о просьбе.

– Ты останешься со мной? – спросила я, отодвигаясь ближе к стене и освобождая место для Раяна.

– Останусь. Тебе может понадобиться вода и полотенце. У некоторых бывает плохая реакция. Обезвоживание, сильный жар и тошнота. Но это при передозировке. Ты кажешься в порядке… кроме обычных симптомов. Однако я не лягу в кровать.

– Почему? – Температура тела опять увеличилась, дыхание стало загнанным и горячим.

Я не смогла заставить себя прикрыться одеялом, слишком жарко, а от взгляда Раяна, которым он меня окидывал, становилось хуже. В голове рождалось так много картинок, так много просьб, которые я боялась озвучить. Остатки здравого смысла напоминали, что я не должна о подобном просить своего хранителя.

– Ты не ляжешь, даже если я попрошу? – тихо уточнила я, а Раян следил за тем, как я теребила завязку на нижнем платье – последнее, что стояло между мной и желанием снять и эту одежду.

Хранитель не ответил, сел на край кровати, но выглядел насторожённым, в любой момент готовым вскочить и убежать. После он опять встал, вышел, вроде бы проверил замки на входной двери, вернулся, опять закрыл двери спальни. Раян оставался растерянным и взвинченным ещё какое-то время. Изредка нервно вышагивал от одной стены до другой, иногда садился на кровать или отходил в другой конец комнаты, но всегда наблюдал.

Увидев, что я немного присмирела, Раян сдался, снял верхнюю одежду и лёг, сохранив между нами максимально большое расстояние, которое могла позволить просторная кровать. Тишина стала напряжённой, на мгновение я пожалела, что попросила его лечь. Чем ближе Раян был, тем невыносимее становилось желание. Он перехватил мою ладонь, когда я погладила свой же живот, чтобы спуститься ниже.

– Не нужно, Ашарин, может стать хуже.

– Не хочешь посмотреть?

Остатки моего разума где-то ещё кричали о том, что я должна извиниться за эти слова, но туман в голове опьянял. Я едва поверила, что серьёзное лицо Раяна залил румянец. Его губы приоткрылись на выдохе, когда я повернулась на бок, а ткань на груди разошлась, открыв больше кожи. Воспользовавшись замешательством хранителя, я подалась вперёд. Он не сразу ответил на мой поцелуй, борясь со своей совестью и сомнениями, но сейчас несвойственной мне наглости и раскрепощённости хватало на нас обоих. Раян вымученно простонал мне в губы, когда мои руки забрались под его рубашку в поисках открытой кожи. Ладони хранителя неуверенно легли мне на талию, затем я ощутила его пальцы на бёдрах. Он продолжал отвечать на поцелуй скованно, сдерживаясь.

– Нет, Ашарин, наутро ты пожалеешь, – прошептал Раян, вновь стараясь отодвинуться.

– Я буду жалеть, если ты ничего не сделаешь, – искренне заверила я, развязывая его рубашку.

– Ты скорее уснёшь, если я уйду.

Мои ладони заскользили по его подтянутому животу, я заворожённо следила, как мышцы напрягаются под моими пальцами. Несмотря на сказанное, Раян не шевельнулся, словно тело отказывалось ему подчиняться.

– Это будет худшим твоим решением. – Я испуганно мотнула головой и прижалась к нему всем телом, ощутив его собственное желание.

Я потянулась руками к его бёдрам, и Раян сдался. Он накрыл мои губы своими, и новый поцелуй был требовательным и глубоким. Раян перекатился, подмяв меня под себя.

На каждое прикосновение и ласку я отвечала с небывалой жадностью, мои руки оказались в волосах хранителя, некоторые пряди я сжала в кулаке, безмолвно умоляя его не отстраняться. Колено Раяна втиснулось между моих ног. Со стоном удовольствия я выгнулась навстречу, Раян резко отстранился, встав на колени. Его взгляд был непривычно тёмным, на лице смесь болезненной серьёзности с неприкрытым желанием. Он сдёрнул с себя рубашку и отбросил в сторону. Я села, потянувшись за новым поцелуем, но хранитель толкнул меня обратно на подушки. Мне оставалось только тяжело дышать, наблюдая, как Раян развязывает моё платье. Он распахнул ткань, и я замерла. Взгляд хранителя ощутимо прошёлся по обнажённой груди и животу. Он невесомо провёл пальцами по свежему шраму от кинжала, и я захныкала от ощущения горячих ладоней на бёдрах.

Я вцепилась хранителю в волосы, когда он губами приник к моей груди, требовательные ласки горячего языка вызывали бурю незнакомых ощущений. Я отзывалась громким стоном и мольбой, стоило руке Раяна заскользить вниз по моему животу, и задохнулась, почувствовав его пальцы. Двинула бёдрами, умоляя о большем, но хранитель не подчинился, наоборот, дразня, пальцы скользили внутрь и наружу, задевая какие-то места, от прикосновения к которым я непроизвольно дрожала и издавала незнакомые звуки удовольствия, сменяя стоны всхлипами, когда пальцы исчезали. Мучения растянулись на минуты, мне хотелось, чтобы он прекратил и продолжил сильнее. Тело выгнулось дугой, по ногам прошла судорога от наслаждения, и пытка прекратилась. В голове звенело, я едва слышала своё охрипшее дыхание. Раян лениво погладил бедро, а губы прижались к моему горячему лбу.

– Теперь будет чуть полегче, Ашарин, – хрипло пообещал Раян, ложась со мной рядом.

Я заморгала, глядя в потолок и пытаясь унять головокружение. Мне было хорошо, произошедшее показалось чем-то восхитительным. Когда мысли немного прояснились, я повернула лицо к Раяну. Собственная нагота перестала смущать, и я не пыталась прикрыться.

– Надолго полегче?

– Вероятно, минут на пятнадцать, – невесело усмехнулся Раян.

Жар и странный зуд в теле уже не казаись такими невыносимыми, но близость Раяна по-прежнему вызывала трепет и желание придвинуться. Он гладил меня по волосам, наблюдая, как моё дыхание приходит в норму, и не сопротивлялся, пока мои пальцы исследовали мышцы его груди. Воспользовавшись расслабленностью Раяна, я потянулась за поцелуем, хранитель ответил, но не успел остановить мои руки, которые оказались в его штанах. На прикосновение Раян отреагировал громким стоном, и я задрожала, желая доставить ему больше приятных ощущений. На его лице отразилась растерянность, дыхание стало горячим и прерывистым, тело перестало ему подчиняться, он сам толкнулся мне в руки, требуя внимания. Запоздало придя в себя, Раян схватил меня за запястья.

– Прекрати, Ашарин, – строго потребовал он хриплым голосом, замерев как изваяние. – Я отказываюсь делить с тобой кровать не потому, что не хочу, а потому, что завтра ты вряд ли всё это вспомнишь. А я не хочу, чтобы ты забывала.

На последнем предложении он потянул меня к