авторском подходе к военной теме. Не громким подвигом, а способностью лично противостоять смертельной опасности, защищая свою землю, обозначается характер каждого персонажа.

В рамках традиционного способа экранизации литературного сюжета фильмы роднит отношение к человеку, к его духовной цельности и чистоте в условиях, казалось бы, кромешного ада. О готовности жертвовать собой, не будучи ни мифологическим героем, ни могучим сказочным воином…

Традицию анализа частной судьбы мирных людей, противостоящих махине войны, возродившуюся на нашем экране с конца 50-х («Солдаты», «Летят журавли»), активно продолжил авторский кинематограф 70-х. Именно это в первую очередь определяет подход к военной теме.

Среди авторов, обратившихся к современности, привлекают внимание прежде всего В. Шукшин, Э. Рязанов, Г. Данелия.

«Печки-лавочки» и «Калина красная», безусловно, работы авторские. И не только потому, что режиссёр «сам написал сценарий, сам сыграл». Тема принадлежит миропониманию В. Шукшина. Своеобразная манера повествования, когда тончайшие переходы, наложения, отсветы настроений не позволяют отличить иронию от трагичности, в доверчиво распахнутой душе зовут увидеть потаённую боль.

Его тракторист Иван Расторгуев и рецидивист Егор Прокудин – люди одного корня, крестьяне, оказавшиеся изъятыми из собственной надёжно привычной, устойчивой среды.

В судьбах экранных героев автор пытается прокричать о главном: о трагической опасности отрыва крестьянина от земли. В эти же годы он говорит о таланте народа («Странные люди»), отчаянно пытается пробиться на экран с замыслом фильма о Степане Разине (образ которого в тексте романа носит отчётливо узнаваемые черты Василия Шукшина).

Если в картине «Печки-лавочки» с огромной долей иронии рассказано о путешествии семьи тракториста в санаторий к Чёрному морю, о почти сказочно-забавных ситуациях, в которые он то и дело попадает, то «Калина красная» смотрит на метания героя вполне трагически. И завершаются они его гибелью. Иван Расторгуев находит себя, возвращаясь домой. Егору Прокудину идти некуда.

Свой собственный почерк и содружество с оператором-единомышленником А. Заболоцким определили своеобразную визуальную драматургию его фильмов. Она однозначно реалистична по манере, однако содержит в себе мощнейший романтический ассоциативный потенциал.

Своего рода динамика в отношении к действительности проявилась и в фильмах, привлекающих блистательным комедийным характером рассказа о современности.

Несколько знаковых картин снял Э. Рязанов. Это «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» (1975), «Служебный роман» (1977), «Гараж» (1979).

В смешных историях с непременно запутанной сюжетной интригой органично сочетаются добродушная усмешка и характерный лиризм пейзажей, поэтических отступлений, песен. Эти повествовательные планы существуют слитно. Именно благодаря такой композиции события становятся авторским рассказом. Роль эмоционально окрашенного комментария, несомненно, отличает комедии Э. Рязанова с их грустным лирическим подтекстом.

Если история отношений «мымры» – начальницы и скромного трудяги-чиновника («Служебный роман») изложена в откровенно сказочной манере, то проблема «Гаража» раскрывается в жанре комедии абсурда: всё сосредоточено на характерах, позиции каждого из участников, на диалоге.

Э. Рязанов не просто акцентирует нелепость самой что ни на есть жизненной ситуации. Именно она позволяет выявить социальную почву конфликта.

Блестящая композиция из психологически-достоверных характеров действует на основе диссонанса. И это принципиальный выбор автора, собравшего первоклассных актёров для исполнения, казалось бы, несложных ролей.

Откровенность высказывания о современности проступает и в более сложных по замыслу лирических комедиях Г. Данелии – «Мимино» (1977) и «Осенний марафон» (1979).

Герой одной из них, лётчик «малой авиации», пытаясь что-то изменить в своей судьбе, познаёт в итоге ценность собственного места в жизни, бескорыстие и тепло близких. А ещё, что бессмысленный бег по благополучной на первый взгляд дистанции фактически духовно опустошает.

Это подтверждает и бег «по кругу» питерского интеллигента.

И Мимино, и Бузыкин фактически утомлены одним и тем же: жизнь давно уже идёт по замкнутому маршруту, не предвещая ничего впереди…

И всё же спасительный зов своей земли становится для одного из них источником возрождения. Другой же, в силу мягкого и нерешительного характера неспособный что-либо изменить в своей жизни, тихо плывёт по течению.

Предгорья и тихая жизнь в редких сёлах, веками, наверное, не меняющаяся, противостоит суете питерских улиц, полупустых учебных аудиторий с однотонно покрашенными стенами, неуютных комнат, докучливых коллег.

Режиссёр только обозначает проблему личности в современном мире, говорит о сложности взаимопонимания, о редком даре встретить настоящего единомышленника.

В фильмах нет чёткого конфликта, на экране своего рода поток жизни. Камера рассказывает о будничной суете, потом вдруг прорывается на продолжительные пейзажные планы. Они что-то своё внушают герою и зрителю. И наша задача – услышать, понять и, может, откликнуться.

В 70-е это актуально.

Фильмы очень подробно и остро говорят о личности, сформированной временем, о проблемах человека, оказавшегося перед необходимостью собственного выбора.

Рассказ, роман, психологическая драма, комедийный сюжет обладают множеством оттенков авторского комментария. И анализировать его составляющие предлагается зрителю, способному судить с позиций сегодняшнего дня.

Кино становится по праву одним из самых востребованных временем искусств.

Однако далеко не все зрители оказались способными читать с экрана текст, с которым автор обращается к массовой аудитории. И всё же это не остановило набирающий обороты процесс.

Ещё более отчётливо высказали своё отношение к современности мастера, пришедшие в кинематограф оттепели молодыми. Они повзрослели.

Это определяет свой ракурс традиционных для нашего экрана тематических групп.

Собственный подход к истокам сказался не только на выборе материала, но и в том, что именно становится объектом художественного анализа в классических, можно сказать, сюжетах.

А. Кончаловский сегодняшней болью измеряет проблемы России прошлого. Экранизация чеховской пьесы «Дядя Ваня» (она в те годы была в репертуаре многих театров) внятно говорит о том, что происходит с нами сейчас.

Н. Михалков особенно пристрастен к этим проблемам. Его «Раба любви», а затем экранизации «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» фактически о том же самом. И в оригинальном замысле, и на основе литературных произведений молодой режиссёр предлагает свой вариант прочтения, переосмысливает давно ставший традиционным подход к воссозданию классических сюжетов.

А. Кончаловский насыщает театральную драматургию ностальгическим чувством увядания, гибели природы вокруг стареющей усадьбы. Театральным постановкам, конечно же, такие ассоциативные построения технически недоступны. Экранная композиция превращает эти параллельные зрительные мотивы в фактуру авторского текста, выводя на поверхность именно проблемный слой замысла, боль за уходящую духовность под натиском прагматичности, холодного расчёта, выгоды.

Фильмы Н. Михалкова – это раздумья о человеке в момент утраты прежних идеалов, открывшем бессмысленность прожитой жизни (две первые картины). Экранизация романа «Обломов» обратилась к утверждению извечных человеческих ценностей. С мощной лирической силой прозвучала тема природы, материнства, земного притяжения человека как истоков духовной цельности национального характера.

Обращает на себя внимание новое толкование темы подвига, верности, дружбы. Необычная для жанра насыщенность лирическим контекстом картины «Свой среди чужих, чужой среди своих».

Сочетание