к истории. Думаю, от этого и надо отталкиваться.

Все, включая Лермана, согласно закивали. Валентина взглянула на доску: разлетающиеся стрелочки, имена, даты, гипотезы…

– Также стоит проверить возможную связь Хельмута Вольфа с подозреваемыми по делу Карсавиной: Астрид Штраусс, Паоло Иовисом, Марком Льянесом и Артуро Дюбахом.

– А это кто такие? – не понял немец.

– Все эти люди хорошо знали Ванду Карсавину. Сейчас мы вам все расскажем. А вообще, они скоро будут здесь. Если хотите, можете присутствовать на допросе.

– Не откажусь.

Валентина вздохнула. Утро будет напряженным, а она почти не спала. Однако она все еще ощущала привкус счастья от прошлой ночи, удивительную легкость внутри.

– А у вас, сеньор Лерман, есть предположения, что могло случиться с Вольфом? Вы кого-нибудь подозреваете?

Светловолосый великан пожал плечами:

– Опыт мне подсказывает, что за всеми преступлениями обычно кроется одно из двух: чувства или деньги.

– Чувства? – удивился Ривейро.

– Семья, дети, родители, братья, страсть, любовь, измена…

– Тогда что мы имеем? – продолжила напирать Валентина.

– Тогда, учитывая, что его интимные отношения ограничивались общением со шлюхами, – Лерман посмотрел на Сабаделя, – и принимая во внимание остальные факты, я склонен считать, что мотив – деньги.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Хельмут Вольф – один из членов комитета, принимающего решения по “Эдванст Грант”, и, как я уже упомянул, в последние месяцы он занимался отбором проектов, которые получат финансирование. Учитывая положение современной науки, вы можете себе представить, сколько заявок они получили.

– Но это гранты именно для археологов?

– Нет, Европейский исследовательский совет финансирует самые разные направления – разные разделы истории, естественные науки, инженерное дело, педагогику…

– Но у них же есть какие-то критерии отбора.

– Разумеется. Научные проекты должны быть инновационными, а на позицию руководителя требуется ученый с минимальным стажем в десять лет, и не имеет значения, откуда он – из Испании, Австралии или Америки. Но одно из главных требований – работа над проектом должна вестись именно в Европе, и не более пяти лет.

– Так… А о каких примерно суммах идет речь?

– Сколько выделяют на проект? В теории можно запросить до трех с половиной миллионов евро, но на деле сложно превысить порог в два с половиной миллиона.

Кто-то присвистнул. Ко всеобщему изумлению, это был капитан Карусо.

– Вот вам и мотив, лейтенант, – сказал Карусо. – Бабло. Копайте здесь.

После чего Карусо извинился и удалился, сославшись на важные звонки. И вряд ли он врал, наверняка телефонную линию уже обрывали репортеры, а также мэрии Сантильяны, Суансеса и Комильяса.

Валентина была удивлена названными суммами.

– Но… как это возможно? Мы же знаем, что испанские ученые уезжают за границу, потому что не могут найти в своей стране финансирования, стипендии и гранты можно сосчитать по пальцам…

– Данный грант был учрежден в две тысячи седьмом. И имейте в виду, что в год одобряют менее трехсот заявок со всего мира. Общая сумма не превышает семисот миллионов евро. Не такие уж большие деньги для бюджета Европы.

– Да, но что инновационного в истории, а тем более в археологии? – вопросил Ривейро.

– Согласен, это мне тоже непонятно.

– Тогда в чем заключается ваша гипотеза, господин Лерман? – спросила Валентина. – Вы полагаете, Вольфа убили из-за гранта?

– Не знаю, – признался прокурор, – но в последнее время Вольф занимался именно грантами, его слово обладало огромным весом, когда решалось, какие проекты получат финансирование, а какие – нет. Он был очень значимой фигурой в комитете.

Валентина повернулась к коллегам:

– А кто-нибудь из наших подозреваемых или сама Карсавина подавались на этот грант?

В ответ пожимание плечами и неуверенные кивки. Высоченный немец поднялся и улыбнулся лейтенанту Редондо.

– Думаю, у меня есть для вас необходимая информация, – объявил он. Взглянув на часы, словно желая узнать время, что-то напечатал в телефоне, потом снова обратился к Валентине: – Можно вашу электронную почту?

– Конечно, но зачем?

– Я перешлю вам списки тех, кто подавался на грант за последний год.

– И сколько их?

– Примерно две тысячи пятьсот человек.

Валентина сдержала вздох. Да уж, утро явно обещает быть бесконечно долгим.

Путешественник из Пещеры ласточек

Размышление седьмое

Мы прошли медицинский осмотр. Его проводили две женщины, в полном молчании, только звучали команды “встаньте сюда”, “пройдите туда” и “дайте руку, пожалуйста”. У меня взяли отпечатки. Но какая разница. В Альтамире на мне были перчатки. Никто даже не обратил внимания, в такую холодрыгу все в пальто, перчатках и шарфах. Не знаю, правда, зачем им понадобилось осматривать наши предплечья и уши. Может, они уверены, что после убийства непременно остаются следы, но, к счастью, у меня все получилось быстро и чисто. Даже жаль, что убивать так просто, но теперь назад дороги нет.

Ванда, Ванда, Ванда. Мир был лучшим местом, когда ты была здесь. Жаль, что пришлось тебя убить. И всех остальных, но уже слишком поздно. Поздно даже для сожалений.

Чертовы стихи матери Терезы. Две ее строчки держат меня в плену.

Жизнь – это дар. Цени его.

Жизнь – это богатство. Оберегай его.

Хочется смеяться и плакать одновременно, потому что в конечном итоге, по иронии судьбы, виноват во всем один из ее заветов.

Жизнь – это загадка. Разгадай ее.

Мадрид

Три недели назад

Она терпелива, настойчива и наблюдательна. Передвигается по городу, словно кошка. Давно она так не одевалась: высокие шпильки, слегка приталенное платье до колен от известного бренда. Глаза подведены, на губах красная помада. По-европейски элегантно. Она видела, как он выходит из ресторана, следила за ним, точно за игрой актера на экране. Высокий, смотрит серьезно и сосредоточенно. Повадки очень важной персоны.

Она разыграла внезапную встречу, и он не сразу ее узнал, хотя они виделись всего четыре дня назад. Удивительно, но смена обстановки и легкий макияж меняют человека до неузнаваемости. Она откровенно наврала, сказала, что находится в городе по семейным обстоятельствам и как раз возвращается к себе после важных переговоров. Какая неожиданность встретить его здесь.

– Я думал, вы на меня сердитесь.

– Да будет вам, сеньор Вольф, из-за несогласия по одному вопросу я не намерена вносить вас в черный список. – Она кокетливо улыбнулась.

– Рад слышать. В нашу последнюю встречу в Германии вы были немного… раздражены.

Четыре дня назад, еще в Германии, она пришла к Вольфу с просьбой пересмотреть решение. В Мадриде она сейчас была только из-за него, ну не могут их усилия вот так пропасть. Ну нет, уж точно не по вине одного-единственного предвзято настроенного чинуши.

– Давайте оставим это в прошлом. Будем честны: финансирование нам жизненно