— Ты подожди немного, — прошептала мне Юлька, когда я очутилась в номере Игоря. — Пусть глаза привыкнут.

В ее словах был здравый смысл. Мы немного посидели, прислушиваясь к звукам, но все было тихо. Лишь из соседней комнаты доносился мужской храп.

— Я уже поняла, у них тут две комнаты и ванна, — сказала Юлька. — Мы с тобой, похоже, оказались в ванной комнате.

Я огляделась по сторонам и поняла, что Юлька права. Мы были в ванной. Через пару минут к нам на головы свалилась Мариша.

— Как, вы еще тут? — шепотом удивилась она. — А я думала, что все уже кончено. Еще радовалась, что так тихо все прошло.

— Сидим, привыкаем, — объяснили мы ей.

Мы дождались Артема и все вчетвером, крадучись, вышли из своего укрытия. Так как в спальне было совершенно темно, еще темней, чем в ванной, то мы могли ориентироваться только по звуку храпа, который доносился до нас слева. Первоначальный план у нас немного изменился. И теперь Юлька пантерой кралась в сторону храпящего Игоря вместе с Артемом, а мы с Маришей начали ощупью искать кровать жены Игоря. В аптечке, которую я захватила с катера, пластыря оказалось достаточно, чтобы залепить рот не только жене Игоря, но и самому Игорю.

Так что мы решили не скупиться.

Наконец я нащупала что-то вроде ножки кровати. Пошарив рукой, я нащупала что-то теплое и продолговатое, прикрытое пушистым покрывалом. Похоже, это была нога. Руки у меня задрожали. И в этот момент раздался женский хриплый со сна голос:

— Милый, чего ты меня так странно трогаешь?

Ура! Женщина себя выдала. Теперь я представляла, где примерно находится ее лицо. И поспешно налепила на него свой кусок пластыря. Мариша навалилась на женщину и быстро обвязала ее канатом. Можно было бы стукнуть ее чем-то тяжелым по голове, это бы уж точно заставило ее замолчать, но никто из нас почему-то такого варианта не предложил. Может быть, потому что нам и так было жаль бедняжку, которой в мужья достался убийца.

Судя по тому, что храп на соседней кровати прекратился и раздался шум возни, там тоже шла битва. Мы с Маришей к этому времени свою жертву уже основательно спеленали и теперь начали искать какой-нибудь источник света. Марише удалось нащупать выключатель, он тихо щелкнул, и комнату залил бледный свет маленького ночничка, изображавшего лилию.

Как только в комнате стало светло, мы услышали недоуменное мычание. Мычал Игорь, которому Юлька уже успела заклеить рожу пластырем, и только так он мог выразить свое удивление при виде своих знакомых.

— Ну что, рад?! — спросила у него Мариша.

Подойдя к нему, она, понизив голос, сказала:

— Думал, что сможешь убить Ксюту и безнаказанно провести остаток отпуска со своей женой? Ошибаешься. Тебя вовсю ищет вся местная полиция.

Игорь сделал большие глаза.

— Дурачком ты мне не прикидывайся! — шепотом возмутилась Мариша. — Мы знаем, что ты и Ксюта были любовниками. И ты назначил ей свидание в тот самый вечер, когда ее не стало. Знаем, что Ксюта тебя доставала и могла навредить твоему браку. Вот ты и убил ее. А если не хочешь скандала со своей женой, сиди тихо.

Игорь кивнул, показывая, что он принимает наши условия и готов сидеть тихо. Он только несколько раз мотнул головой в сторону кровати своей жены. В четвертый или пятый раз на его лице нарисовалась досада, что его явно не понимают. Мы оглянулись и ахнули. Пластырь так основательно заклеил бедной женщине лицо, что она едва ли могла дышать.

— Господи, Дашка! — прошипела Мариша. — Как ты его наклеила?

— Было темно, — оправдывалась я. — И у меня дрожали руки.

— Она же задохнется! — сказал Артем.

— Сама теперь вижу, — огрызнулась я и помчалась спасать жену Игоря.

Но это оказалось сделать не так-то просто. Пластырь приклеился к ней просто намертво. К тому же во сне у нее растрепались волосы, которые тоже попали под пластырь.

— Ничего не поделаешь, — прошептала Мариша, оказавшаяся в мгновение ока рядом со мной. — Бровями, ресницами и прилипшими волосами придется пожертвовать. Дергай.

Я дернула, но безрезультатно.

— Кто так дергает! — возмутилась Мариша. — Смотри, она даже не шелохнулась. Уже, наверное, задохнулась под пластырем. Нужно же спасать человека! Тут не до деликатности.

Мариша протянула руку и одним рывком содрала пластырь с лица пострадавшей. Кусок липкого полотна оказался в руках у Мариши с небольшой частью прилипших к нему бровей и несколькими волосинками.

— Надо же, почти не повредили красоты, — сказала Мариша, рассматривая полотнище пластыря.

Я же молчала, не в силах отвести глаз от лица пострадавшей. Мариша наконец оторвалась от созерцания пластыря и посмотрела в ту же сторону. Одного взгляда ей хватило, чтобы у нее отвисла челюсть и Мариша окаменела.

— Это же… — прошептала она.

— Она не дышит, — пожаловалась я Марише, прервав ее на полуслове.

— Она и не должна, — пробормотала в ответ моя подруга. — Она же труп. Ты что, забыла?

— Несколько минут назад она была живой и теплой, — возразила я. — Я же слышала голос. И трогала ее за ногу.

— Голос! — воскликнула Мариша. — Точно! Я тоже слышала ее голос. Нужно ее спасать!

И мы дружно кинулись делать искусственное дыхание бедной жертве. Наверное, благодаря нашим усилиям или просто времени прошло слишком мало и женщина не успела толком задохнуться, а только потеряла сознание, но в чувство мы ее привели быстро. Женщина задышала, потом открыла глаза и со страхом уставилась на нас.

— Откуда вы тут взялись? — спросила она. — Что вообще происходит? Вы не видели, кто на меня напал?

Мы молчали, внимательно рассматривая лицо женщины.

Если сначала у нас еще были какие-то сомнения, что перед нами двойник, то теперь сомнения пропали. Перед нами была самая настоящая Ксюта. Потому что одинаковых дефектов речи даже у сиамских близнецов не бывает. А эта Ксюта точно так же слегка картавила, как и та Ксюта, которую мы знали по нашей жизни в отеле на Кьянти.

— Что происходит, это бы мы хотели спросить у тебя, — мрачно ответила я ей. — Или ты предпочитаешь обо всем первому рассказать своему мужу?

Ксюта кивнула, еще не вполне придя в себя.

— Так мы как чувствовали, захватили его с собой, — с издевкой сказала Мариша.

И мы посторонились, чтобы Ксюта могла увидеть Артема.

Тот тоже ее увидел и остолбенел.

— Как это? — заикаясь, наконец произнес он. — Ксюта, ты же умерла! Или ты.., жива? Или ты не моя Ксюта?

— Она самая, — буркнула Мариша. — Твоя Ксюта. Можешь не сомневаться. И я, кажется, понимаю, в чем тут дело.