Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В голову, патера, — сказал Песок. — Так лучше всего.
— Я здесь авгур, — сказал ему Прилипала и выстрелил.
Гром выстрела потряс замкнутое пространство мантейона. Песок встал; какое-то мгновение майтера Мята не могла понять, попала ли пуля в него. Повернувшись лицом к Священному Окну, он раскинул руки. Потом раздался жуткий звук, то ли крик боли, то ли хриплый хохот. Из его горла хлынула черная жидкость, забрызгивая чистую черную одежду, которую она только что надела.
Священные Оттенки появились в Окне даже раньше, чем Песок упал на пол.
Она мигнула и вгляделась, потом мигнула опять. Не одно, но два лица заполнили Окно, одно открывало рот и ловило воздух, второе излучало силу и могущество, но казалось совершенно — и больше, чем совершенно — безжалостным и требовательным.
— Мой верный народ, — прогремел Двухголовый Пас, — получите благословение вашего бога.
— Я вижу его! — Паук, судя по голосу, хотя она и не могла быть уверенной.
Пас был громом и все уничтожающим ветром:
— Перенесите этого самого благородного из моих солдат в Великий мантейон. Я буду говорить…
Оба лица исчезли. Окно Главного компьютера заполнили темно-желтые и радужно-черные полосы. Змеи корчились от боли, скорпионы стремительно неслись по их спинам; за ними все они — Паук, майтера Мята, Антилопа, Прилипала, Шифер, Сланец и Грифель — увидели искаженное мукой лицо Ехидны.
Пас вернулся, как будто Ехидны никогда не было.
— Там наш пророк Гагарка восстановит его для нас.
Глава одиннадцатая
Любовники
— Мне нужно очень много рассказать вам, кальде, дюжину новостей, — сказал Хоссаан, когда поплавок взлетел. — Хотя я и знаю, что для этого не будет времени. Всего четыре улицы.
— Я знаю, где это, — рявкнул Шелк. — Быстрее!
— Легче, парень! — Меченос положил ладонь на руку Шелка.
Хоссаан посмотрел в маленькое зеркальце, висевшее над головой, и поймал взгляд Шелка.
— Тогда я скажу вам только самое важное. Вы думаете, что в Великом мантейоне не будет никого, когда Ги придет туда, и вы боитесь, что она уйдет.
— Да!
— Это не так. Я говорил с генералом Мята, через ваше стекло; именно поэтому я опоздал. — Накренившись, как идущий в крутой бейдевинд корабль, поплавок обогнул позолоченные носилки с восемью носильщиками.
— Я же сказал, что мы поговорим об этом позже.
— Правильно. Только из-за того, что она сказала, я подумал, что было бы разумно заглянуть в Великий мантейон. Там три авгура и пара тысяч людей.
— Ты видел Гиацинт?
Хоссаан покачал головой:
— Но я мог довольно легко пропустить ее, кальде. Она не такая высокая, как огненоволосая, и там была тьма-тьмущая женщин с животными.
— Нет резать, — пробормотал Орев.
— Она, скорее всего, еще снаружи, кальде. Если она начала подниматься на Палатин тогда, когда Мукор сказала о ней, она еще не добралась до Великого мантейона.
— А что там происходит, парень? — спросил Меченос.
— Еще одна теофания — должно быть произошла. Вы знаете, что Пас являлся Его Святейшеству?
— Нет, парень! Никогда не слышал об этом!
— Я слышал, — сказал Хоссаан. — Во всяком случае, слухи. Думаете, это привело их сюда?
Шелк покачал головой:
— Теофания была в молпадень, черствые новости. — И добавил, наполовину себе: — Когда поднимается мертвый бог, что это означает?
Никто не ответил. Поплавок ускорился.
* * *
Золотую улицу наполняла волнующаяся толпа.
— Стой! — приказал Шелк Хоссаану. — Нет, поднимись выше, как только можешь. Я видел ее. Поворачивай.
— Рядом с нами, кальде? — Они поднялись, воздуходувки ревели изо всех сил.
— Резать! — воскликнул Орев. — Резать кот!
— Две или три улицы вниз по склону. Поворачивай!
Вместо этого поплавок рванулся вперед.
— Ваша птица права, — сказал Хоссаан Шелку. — Пробираться сквозь толпу — слишком долго, зато мы можем юркнуть вот сюда… — и он скользнул в узкую крутую улицу, огражденную высокими стенами. — Так мы срежем и вылетим на Золотую за Ги. Мы будем двигаться вместе с толпой, и это будет намного быстрее.
Шелк перевел дух и выдохнул. Ноющая слабость в груди таяла, но ему казалось, что за все эти дни он ни разу не вдохнул как следует.
— Ты сказал Рогу, что тебя зовут Бекас, Бекас. И ты нашел одежду — где-то во дворце кальде, мне кажется, — похожую на одежду официанта, чтобы помогать им прислуживать.
— Я люблю быть полезным, кальде.
— Я знаю об этом, и для тебя может быть полезным рассказать мне, почему ты все это сделал, раньше, чем мы найдем Гиацинт — если мы найдем. Ты сказал, что у тебя есть дюжина новостей. Пусть эта будет следующей.
Все еще умело управляя поплавком, Хоссаан через плечо посмотрел на Меченоса.
— Если нельзя доверять мастеру Меченосу и майтере Мрамор, то никому нельзя доверять. Если я объясню твои действия — я думаю, что могу, — ты мне скажешь, прав ли я?
Они вихрем обогнули угол.
— Боюсь, что нет. Генерал Мята сказала, что Сиюф окружила Хузгадо. Вот почему я решил проверить Великий мантейон.
— Где она находилась и как узнала об этом?
— Не знаю, кальде. Она не сказала, а я не спросил. Она только сказала, что ей об этом рассказал один из офицеров Узика. Узик приказал ему попытаться связаться с ней.
— Парень, он ушел, когда этот Бекас раздавал закуску! — сказал Меченос. — Его пригласил другой официант, помнишь?
— Еще позже — после того, как я попросил Мукор найти мантейон, в который Гиацинт несет свое подношение.
Поплавок вылетел на Золотую улицу и стал лавировать, огибая возбужденно болтающих пешеходов.
— Ты знаешь, как она выглядит, — пробормотал Шелк. — На ней черный плащ и, как мне кажется, она несет большого кролика.
— Кот речь, — сообщил ему Орев. — Плох речь.
— Птица права, парень! Та тощая девица сказала, что он говорит! — Прежде, чем Меченос закончил, их поплавок замедлился и остановился; купол соскользнул назад и по бокам вниз.
На мгновение Шелку показалось, что они ошиблись. Торопящаяся юная женщина, несшая под мышкой какого-то зверька с оранжевым мехом, казалась слишком высокой и худой; но тут она повернулась, когда обтекатель слегка задел ее ногу, и он увидел ее лицо.
— Гиацинт! — Он рефлекторно встал и через мгновение оказался наполовину вне поплавка (а она больше чем наполовину внутри), и они поцеловались.
* * *
Когда они оторвались друг от друга, оказалось, что они
