женщину, которая ему требуется, и, когда магия нашла ему эту женщину, бросает еду и друзей и летит ей навстречу. Даже многие женщины не поступили бы так.

— Ему потребуется больше помощников, а не один старик, — заметила Синель. — Как я хотела бы, чтобы он взял меня с собой.

— Два старика, — сказал Маттак, глядя через брошенную тарелку Меченоса. — Его Святейшество тоже исчез.

Удивленная, Сиюф уставилась на пустой стул рядом с собой.

— И этому я очень рад, — тихонько добавил Маттак.

* * *

— Он не пришел, — сказал сержант Песок для них всех.

Стоя на коленях рядом с безголовым и безлапым телом второго зверя Антилопы, Прилипала поднял голову:

— Я… э… продолжу. Я сам себя, хм, ввел в заблуждение. Энтузиазм. Заразителен, а? Но я, хм, коадъютор, разве нет, э? Видел бога. Возможно, жертва просветлит нас.

— Точняк, — сказал Паук, когда священный нож вскрыл зверя от грудины до таза. — Прочитай его для нас, это не повредит никому.

«Это уже повредило бедному животному, — подумала майтера Мята, — но, по меньшей мере, его смерть была быстрой, и боль уже ушла».

Песок поднял карабин к плечу раньше, чем она увидела Тура, который, прыгая через две ступени, уже взбежал на середину спиральной железной лестницы у задней стены мантейона.

— Не стрелять! — крикнула она, и Песок не стал. Мгновением позже дверь на верхней площадке лестницы хлопнула. — Он решил, что мы собираемся принести его в жертву, — объяснила она Антилопе. — А ты? Мы не будем. Я не разрешаю.

Прилипала, который стоял на коленях перед второй жертвой, встал и подошел к амбиону.

— Экстраординарно, а? Экстраординарно, мои, э, сыновья. И дочь. Сначала ничего, э, а теперь это. — Песок сел на место и склонил голову.

— Э… предисловие. Необходимое, я считаю. Человеческие жертвоприношения практиковались здесь… э… в прошлом. Многие из вас об этом знают. Должны знать. Запрещены, хм, нынешним обладателем посоха.

«О вы, боги, — подумала майтера Мята, — он собирается сказать, что внутренности приказывают нам принести в жертву Антилопу. Что мне делать?»

— На практике, детей, э? Почти всегда. Нет смысла посылать гонца, который не может увидеть, э, получателя, а? Но даже тогда приношение, хм, людей, детей, не было обычным, а? В безвыходном положении. Только тогда.

Грифель сделал пару шагов и встал за спиной Антилопы.

— Задолго до меня. Как авгур, э? Я должен… э… заявить… — Прилипала замолчал, его костистые руки вцепились в края амбиона, глаза не отрывались от безголового тела.

— Никогда, а? Не сделал бы этого. Ни ребенка, ни даже, хм, Тура. Теперь… э… две стороны внутренностей. Следите за мной? Одна для конгрегации и города. Вторая для жертвователя и авгура. Для… э… нашего святого города — война, смерть и разрушение. Плохо. Ужас! Для, хм, меня, должен я сказать. Пожертвовать человека, э, человеческое существо. Мужчину. Так Пас предупреждает нас. Меня.

— Антилопа, — твердо сказала майтера Мята, — ты можешь видеть богов?

Он с легким недоумением посмотрел на нее:

— Не знаю, генерал. Никогда не видел ни одного.

Для околичностей не было времени.

— Ты когда-нибудь имел женщину? Должен был!

— Конечно. Много раз. До ямы.

Она повернулась к Прилипале:

— Он не подходит. Я могу видеть это, Ваше Высокопреосвященство, и вы должны…

Песок встал:

— Я. — Он ударил в свою стальную грудь стальным пальцем — как будто лязгнула тяжелая цепь.

— Ты не можешь иметь это в виду!

— Нет, сэр, именно это я и имею в виду. — Песок четко поднялся по лестнице к санктуарию. — Он придет. Великий Пас придет в Великий мантейон.

Майтера Мята неохотно кивнула.

— Он говорил с Пролокьютором и сказал ему, чтобы тот поговорил с нами. Со мной. Он приказал нам вывести вас оттуда, потому как это часть Плана. План — самое важное, что есть, сэр.

— Безусловно.

— Вы говорите так, — он подошел к ней, огромный как талос, пятьсот фунтов металла, — потому как вас научили в какой-нибудь палестре. А я говорю, потому как чувствую это своими моторами. Он сказал, взять вас и принести жертву; он придет и скажет нам, что делать дальше. Так сказал Пас.

Она опять кивнула, уже смирившись.

— И мы поймали био, а потом я подумал, что этого может не хватить, и заставил их поймать двух богов.

— Церберов, сержант.

— Как хотите. Только церберы не привели его сюда, а теперь он и вы говорите, что био тоже не помогут, сэр. — Песок повернулся лицом к Прилипале, сунул ему в руку свой карабин. — Я знал, патера. Знал до того, как вы прочитали цербера. Вы когда-нибудь хотели умереть?

— Я? Э… нет.

«Он врет, — подумала майтера Мята. — Я это знаю, и он».

— Я хочу. — Песок показал рукой на Шифера, Сланца и Грифеля. — И они. Могет быть, они этого не скажут, но они хотят. Я хочу умереть за Паса и собираюсь это сделать прямо сейчас. — Он встал на колени и уставился в пол, а Прилипала беспомощно посмотрел на карабин.

— Если вы предпочитаете не делать этого, Ваше Высокопреосвященство, — прошептала майтера Мята, — вам, безусловно, позволительно выбрать того, кто лучше вас знаком с оружием.

— Вы бы, э, согласились, генерал?

Она вздохнула:

— Иногда генералам нужны сержанты, чтобы напомнить им о долге. Так мне кажется. Учила ли я это в палестре или нет, но сержант Песок прав. План — самое важное, что есть на витке, и жертва согласна.

— Спасибо, сэр, — прошептал Песок, все еще стоявший на коленях.

Она встала на колени рядом с ним.

— Я слышала, что хэмы тоже могут… воспроизводиться. Ты никогда не делал этого?

— Никто из нас, генерал, — сказал Грифель, — да и почти не осталось хэмов-женщин.

— Да, — подтвердил Песок. — Никогда.

Она опять повернулась к Прилипале и протянула руки к карабину.

— Я тоже никогда не стреляла из карабина, Ваше Высокопреосвященство, но я знаю, как это делается, потому что видела тысячу раз с тех пор, как все началось.

— Нет, майт… нет, генерал.

— Пожалуйста, Ваше Высокопреосвященство. Ради вас самих.

Он заставил ее замолчать, подняв карабин и неловко направив его на Песка.

— В точности. Э… в точку. Ради меня, генерал. Если я должен, хм, руководить… э… святым, хм, самопожертвованием. Моя ответственность. Следите за мной? Наказание за преступление, эге? Религиозное, еще хуже. Изгнание из… э… действующего духовенства. — Казалось, его хриплое дыхание наполнило мантейон.

— Но для него… э… для высшего бога. Для Паса!

Он дернул за спусковой крючок.

— Не так, Ваше Высокопреосвященство. Надо опустить предохранитель; кроме того, если вы будете держать карабин таким образом, отдача покалечит вас. Так меня заверили. —