Ултер посмотрел на Ойкона, и ему стало стыдно. На бледном худом лице дурачка в распахнутых глазах застыл невидящий взгляд. Губы дрожали, а кулаки сжались так, что костяшки побелели.

Ултер обнял своего нечаянного приятеля за плечи и зашептал:

– Ты чего, испугался, Ойкон? Ты не бойся. Ты же не виноват, понимаешь? Ты же за мной повторял, правда? Я бросил камень – и ты вслед за мной. – О том, какой здоровенный это был булдыган, Ули промолчал. – Так что не бойся.

Ули почувствовал, как расслабился Ойкон в его объятиях, и усадил парнишку на сундук-сиденье. И тогда они стали делать то, что сыновья дана обычно делали всегда, когда их наказывали, запрещая показываться на улице.

Сын дана Дорчариан и деревенский дурачок из Ойдеты смотрели в окно. Подле окна сидел на сундуке Хродвиг, закутанный в свою черную бурку по самую макушку. Хоар продолжал расспрашивать о чем-то мельтешащего пчеловода. Скукота! Со стороны посмотришь – как будто Хоар здесь главный, а Хродвиг – случайный старик. Ули попробовал пошептаться с Ойконом, но тот только доверчиво улыбался. Ултер подошел к другому окну с противоположной стороны и выглянул из него.

Вид отсюда был совсем скучный: не видать ни людей, ни водопадов, ни водных колес. Вдруг Ултеру показалось, что он увидел что-то в кустарнике на краю поляны, у самой кромки. Присмотрелся – не показалось ли? Но нет, в траве то и дело что-то поблескивало, сверкая бликами.

«Ведь никто не приказывал мне сидеть в этом доме на колесах? – подумал Ултер. – Хоар только махнул рукой, но не сказал же ничего, ведь так? – уговаривал он сам себя. И уговорил. – Вот пусть Ойкон останется, чтобы опять не учудил чего, а я тихонечко схожу, посмотрю, что это там так блестит».

Ултер осторожно, чтобы не скрипнула дверь, открыл ее и выбрался из повозки. Ойкон сунулся следом, но Ули усадил его на место и шепнул на ухо:

– Сиди, смотри в окно. Как будто я рядом. Я скоро вернусь.

Немой сидел на облучке, повернувшись широкой спиной к Ули и прислушиваясь, о чем говорят на поляне. Прикрываясь от всех домом на колесах, Ултер бесшумным шагом (дядька Остах научил!) направился в противоположную от всех сторону, где блестел таинственный предмет.

Ултер приблизился к загадочному месту и присмотрелся. Сердце в груди забухало. Не показалось! В траве лежал нестарый еще простой горский кинжал с деревянной ручкой и широким лезвием. Конечно, он был много хуже кинжала, подаренного отцом, – даже и сравнивать нечего! Но ведь много оружия не бывает, это каждый мужчина знает! Ултер обернулся на поляну, глянул на повозку, но никто его отсутствия не заметил.

Чтобы не маячить на поляне, как бельмо на глазу, Ултер вошел вглубь кустарника и присел. Протянув руку к деревянной рукояти, Ули вдруг увидел на лесной подстилке недалеко от кинжала большой палец ноги. Потом он увидел всю ступню – огромную, каких он раньше не видел. Но первым делом он увидел именно этот большой палец, на котором вместо ногтя, как у людей, блестел черным загнутый к земле коготь. Как у медведя.

Боясь пошевелиться, Ултер медленно поднял глаза чуть выше – и увидел ногу, толщиной с небольшое дерево, всю поросшую длинной темной шерстью. Поднял глаза еще выше – увидел край висящей шкуры дикого горного быка. Потом увидел тело, обернутое в шкуру. Тело было такое волосатое, что не сразу можно понять, где накидка, а где грудь, плечи. Потом, запрокинув голову, Ули увидел его целиком.

Хозяин гор весь целиком порос шерстью. Даже лицо. Если бы не это, лицо было бы обычным, как у человека. Только нос большой и ноздри видны. Большие! Вон как раздуваются! Шерсть вся спуталась, перемазанная землей, каким-то соком ягод, давленой зеленью, к ней прицепились иголки, сухие листья и веточки. В такой разноцветной шерсти гиганта на фоне листвы было не различить. Неудивительно, что Ули столкнулся с ним нос к носу и только тогда увидел!

– Джогу-Вара… – прошептал Ули, потрясенный.

Лесной великан смешно наклонил лохматую голову вбок, к правому плечу, прислушиваясь. Большие темные глаза внимательно смотрели на Ули, а широкие ноздри по-прежнему раздувались, нюхая воздух.

Ули почему-то было совсем не страшно.

– Джогу-Вара, – повторил Ули завороженно, приближаясь к великану, протянув руку. Наконец, подойдя совсем близко, Ултер прикоснулся к нему и погладил его коленку. Джогу-Вара был теплый, шерсть была мягкой и по-домашнему пахла овчиной. Как кошма, на которой так сладко спать!

Джогу-Вара накрыл его ладонь своей огромной лапой, размером с деревянный поднос. Потом он неуловимо быстрым движением подхватил Ултера и засунул его себе под мышку так, что Ултеру и вздохнуть стало трудно, не то что кричать.

Ули почувствовал, как Джогу-Вара развернулся и скрылся в густом лесу. Шел он беззвучно, плавно и очень быстро.

«Вот диду Гимтар узнает, ругаться будет… – появилась дурацкая мысль. – А брат, наоборот, обзавидуется весь, что я живого Джогу-Вара видел!»

Шли они с Хозяином гор совсем недолго. Ултер даже висеть не устал. Раз – и уже остановились, а великан Ултера опять на землю поставил. Коротко что-то промычав, Джогу-Вара показал вперед своей волосатой лапой. А потом и слегка подтолкнул Ули в спину. Легонечко. Так, что Ули побежал вперед, чтобы не упасть.

«Неужели он мне свой дом показать хочет?!» – обрадовался Ултер, увидев какую-то расселину в земле, и направился к ней. Расселина оказалась небольшим овражком. Ултер подошел к самому краю и заглянул вниз.

– Мальчик!

– Великое Небо услышало молитвы!

– Ты один, мальчик? Позови же кого-нибудь…

– Как ты здесь оказался?

– Ты не видел тут Хозяина гор?

– Воды, парень! Пить!

От криков, раздавшихся из оврага, Ултер присел. Испугался. Не криков, конечно. И не самих горцев – каких-то жалких, худых, ободранных, побитых. Сыну дана не пристало бояться! Просто от неожиданности. Думал, к Джогу-Вара в гости идет, а тут они. Кричат всякое, руками трясут, на колени падают.

Овражек был совсем небольшим, но с крутыми склонами. С десяток горцев еле-еле в нем помещались. Пара из них, с запекшейся кровью на головах, лежали на самом дне оврага, даже подняться на ноги не смогли. Но тоже руками махали и вопили.

Джогу-Вара увидел, что пастухи напугали Ултера, и, сердито рыкнув, тоже показался на краю оврага. Крики и стенания разом смолкли. Только один из лежащих пробурчал что-то со злостью, сплюнув.

Ули увидел, как Джогу-Вара задрал нижний край своей шкуры-накидки, собираясь помочиться. Люди внизу загомонили, отворачиваясь и накрывая голову руками, вжимаясь в склоны. Видимо, для них это было не впервые.

– Ты что? – возмутился Ули. – Нельзя писать на людей! Даже на плохих.

И схватил Джогу-Вара за руку. Точнее, попытался схватить – потому что обхватить запястье не получалось. Тут, как за бревно, двумя руками хвататься нужно!

Джогу-Вара сердито засопел, но послушался. Отпустил шкуру.