Он вернулся в свой дом, в спальню, где ждала его Марина.

Закинула она как-то раз идею спать раздельно, дескать, у аристократов так принято. И он пошел у нее на поводу. Оставлял ее в своей комнате, а сам отправлялся спать к элитным проституткам, которых для него тогда привозили. Она попыталась возмутиться, а он ей популярно объяснил, что в королевских домах средневековой Европы так было принято – королева спит одна, а король – с фаворитками. Марина все поняла, забрала свои слова обратно.

Пытается она иметь свое мнение, но не получается у нее это. Потому что чувствует свою слабость перед ним. Ведь одно его слово, и она останется за бортом жизни.

Марина уже спала, но сквозь сон почувствовала его, повернулась к нему, обняла. На ней только короткий, открытый снизу пеньюар, а тело красивое, упругое, возбуждающее, и Аркадий вдруг ощутил прилив мужской силы. Такое с ним случалось все реже, и раз уж он поймал волну, то не стоит отказывать себе в удовольствии.

Он не стал будить Марину, просто навалился на нее и сделал свое дело. А она даже глаза не открыла.

– Ты же притворяешься, что спишь, – грубо сказал он.

Но Марина не отреагировала на его слова.

– Я же тебя, считай, изнасиловал. А ты молчишь. Как будто ничего не было… Если тебя реально изнасиловать, ты же молчать будешь, – презрительно усмехнулся он.

А Юля Маевская не стала молчать. Она отомстила и за себя, и за изнасилованную мать. Может, она и сумасшедшая, но все равно заслуживает уважения. А Марина – это так, амеба, хотя и не бесформенная, а очень даже с фигурой. Но все равно амеба…

Может, послать Марину к черту и взять к себе в сожительство Юлю?.. Но не захочет она с ним жить. А если согласится, то с вероломным умыслом. Чтобы затем убить его…

Да и не может он позволить себе такую роскошь, как жить с женщиной, которая убила его друзей… К тому же Юля жена Кирилла…

Нет, нет, с Юлей надо кончать. И чем скорей, тем лучше. Завтра ей вколют сыворотку правды, она расскажет все про Кухарова, и ее растворят в серной кислоте…

Аркадий уже засыпал, когда в дверь постучали. Это был тихий, скребущийся стук. Видно, что-то серьезное случилось, если порученец позволил себе побеспокоить своего босса. Нет, это не тревога, бомбы на голову не посыплются, поэтому Аркадий мог проигнорировать этот сигнал. И все-таки он откликнулся.

Порученец смотрел на него с явным испугом. Значит, ничего такого страшного не произошло. Ничего такого, а босса он все-таки побеспокоил, потому и колотится.

– Аркадий Васильевич, не знаю, как сказать… В общем, Татьяна звонила, сказала, если вы не ответите, она выбросится из окна.

Аркадий долго и зло смотрел на Вадика. Действительно, ничего страшного не произошло, просто порученец не хотел, чтобы самоубийство Татьяны грехом легло на его совесть. Как будто не знал он, что таких грехов у босса неподъемный вагон.

– Пусть выбрасывается.

Он не стал ругать порученца, но кулак под нос ему сунул. Закрыл за ним дверь, подошел к постели, но вернулся, позвал Вадика:

– Позвони этой долбанутой и скажи, что я ей завтра позвоню.

Что-то расхотелось ему брать на душу еще один грех. Как ни крути, а с Татьяной он поступил по-скотски. Надо бы загладить свою вину перед ней. Может, денег ей подкинуть?..

* * *

Не хотел Кирилл этого разговора, боялся его. Лучше бы иголку под ноготь засунули, чем эти глаза напротив. Презрительно смотрел на него Авдеев, с осуждением.

– Ну и как ты мне все это объяснишь, парень? – спросил Аркадий Васильевич.

Кириллу хотелось опустить голову, чтобы не смотреть на него. И он обязательно это сделает, как только узнает, где Юля, что с ней.

– Что надо, то и объясню, – угрюмо буркнул он. – Юля где?

– А Германов где? Шагаев где?.. Ты должен был узнать, кто их убил. А ты не узнал. Ты змею на груди у себя пригрел. И помог ей Портнова ужалить, Витаева… А это мои друзья…

Кирилл мог бы сказать, что это за друзья такие. И самого Авдеева мог бы обличить. Он должен был это сделать. И обязательно сделает, как только узнает про Юлю.

– Юля где?

– Ты что, идиот? – Аркадий Васильевич хищно сощурил глаза. – Тебе сейчас о своей шкуре надо думать. Ты на волоске висишь.

– Я знаю. Я вас предал и буду за это наказан. Но меня больше волнует Юля.

Авдеев долго и напряженно смотрел на него.

– Твоя Юля убила моих друзей, – зло выдавил он из себя. – Как ты думаешь, что с ней будет?

– Я все понял.

Авдеев не пощадит Юлю, значит, и за себя не страшно. Вместе они умрут. Разом… Теперь можно и голову опустить. Хоть Авдеев и мразь, но Кирилл предал его. Нельзя этого делать. И то, что босс – дерьмо, вовсе не оправдание. Стыдно ему за себя, стыдно.

– Я тебя поднял, Кирилл. Образование дал, работу, человека из тебя сделал, а ты?.. Ты что для меня сделал? – осуждающе смотрел на него Аркадий Васильевич. – А в спину ты мне плюнул.

– Не плевал я вам в спину. Просто я Юлю очень люблю.

– Ты стрелял в моих людей, парень.

– Да я не оправдываюсь, просто говорю. Я от вас пощады не жду.

Кирилл и сам удивился спокойствию, с которым посмотрел на Авдеева. А ведь он знал, с кем имеет дело и что ждет его в ближайшем будущем.

– И правильно делаешь, что не ждешь.

– Я оправдываться не собираюсь. Да, я предал вас. Да, я был заодно с Юлей. Да, я считаю, что заслужил наказание. Но и вы мне скажите как на духу. Я спрошу, а вы мне ответьте. За что Юля убила Шагаева?

Вопрос не должен был застать Авдеева врасплох, но все-таки он растерялся.

– А ты не знаешь?

Да уж, не самая удачная реакция на неприятный вопрос. Видно, чует Авдеев свою вину.

– Знаю. Шагаев ее изнасиловал.

– Ты это видел?

– Только не говорите, что этого не было.

Кирилл видел, как разволновался Авдеев. Значит, нечисто с ним. Значит, не обманывала его Юля.

Похоже, Аркадий Васильевич понял, что Кирилл не поверит его вранью. Да и нет смысла отпираться, если приговор уже вынесен.

– Было… Но это было давно.

– Юля могла бы мне во всем признаться. Я бы тогда сам Шагаева прикончил. И всех, кто насиловал ее мать…

Кирилл пристально посмотрел на Авдеева, и тот вдруг отвел в сторону взгляд. Хотя тут же взял себя в руки.

– Ты мог бы и меня убить? – разозлился он.

– Мог бы… Вы же можете убить Юлю? Можете. Значит, я могу вас убить.

– А свою мать убить не боишься? Ты у нее единственный сын.

– Вы переживаете за мою мать? – усмехнулся Кирилл.