«Ничего-о. Скоро случай ещё представится…» – успокоил он себя напоследок и, в очередной раз мельком взглянув на небывалых размеров купол, заметил, что тот становился всё меньше и меньше, пригибаясь к земле под действием магических залпов стоящих внизу людей. Скручивая подрагивающие мембраны, королевские магусы подставляли под них длинные жерди, пока остальные поддерживали магией парусообразные крылья – и таким образом вся конструкция, лишённая воздуха, плавно укладывалась на бок.

– …Явно представится!» – мрачно повторил следопыт шёпотом, не желая больше видеть этой картины, после чего уверенно развернулся и норовисто двинулся вперёд, вымеряя каждый свой шаг.

Отныне в его распоряжении оставалось не более половины дня, прежде чем вся эта армада окончательно снимется с места и через какое-то время, возможно, заметит его у поросших лесом дальних хребтов, куда Гортер так отчаянно стремился попасть, учитывая направление главной торговой дороги, обходившей их с севера. Но уповая на действие своего защитного амулета, следопыт всей душой надеялся на то, что он всё же скроет передвижение его лошади в наступающей ночи. А утром эти неповоротливые конструкции уже сами подскажут ему о своём приближении.

Инстинктивно или нет, но Гортер снова хотел оказаться в своих родных лесах, где ему помогали каждые встречные камни и заросли, а деревья вокруг защищали его голову буквально на лету. Пока сам следопыт, ловко орудуя своим луком, чуть ли не испокон веков расправлялся с каждой новой угрозой, посмевшей ступить на его территорию. Однако, даже несмотря на всю свою прозорливость – сейчас, впервые за целую жизнь, следопыту пришлось испытать на себе и другое чувство. Липким потом оно прокрадывалось в его грудь, говоря о возможной беззащитности леса перед этой ужасной громадой, в назначении которой Гортер был пока не уверен. И потому, даже несмотря на весь свой огромный опыт, следопыт не знал – сможет ли природа выстоять перед таким испытанием, небрежно брошенным в её сторону с неосторожной подачки заносчивого человеческого магуса. Или навсегда пострадает от его амбиций, повинуясь лишь неутолимой жажде ещё большей наживы.

– Пей, – усталым голосом предложил он своей лошади, когда в очередной раз добрался до неё сквозь погружающиеся в темноту заросли ночного поля. И после того, как та ещё немного утолила свою жажду, стал поспешно навьючивать её, закрепляя остатки своей новой амуниции на седле. Этой ночью следопыту снова предстояло проделать длинный путь, слишком долгий для них обоих.

– Меня зовут майор Де Сагон, – громогласно объявил перед собравшимися у его палатки новыми подразделениями бойцов коротко стриженный человек с редеющей, жиденькой чёлкой и землистым щекастым лицом. Его тело не было слишком нагружено жиром, и если бы не его внушительный живот, подрагивающий каждый раз, когда Де Сагон снова открывал свой рот, то этот человек мог бы ещё вполне влезть в свою форму. Но в такой нелепой амбразуре она просто выпирала у него из всех щелей, отчего майор, по всей видимости, был просто вынужден носить её не застёгнутой. Что, в сущности, и не являлось такой уж редкостью среди старших чинов командного состава современных армий послереформенного Сентуса.

– Я представляю здесь главный королевский штаб по военным операциям, – величаво продолжил майор в своей приказной манере. – И вы как передислоцированное сюда прошлым вечером специальное подразделение бывшего начальника Королевской Секретной Службы обязаны с этого момента подчиняться не только мне лично, но и всему моему офицерскому составу, каждый из которых будет вправе вам приказывать.

После этого майор де Сагон сделал многозначительную паузу. Но так как уставной реакции за ней не последовало, почти остервенело добавил, процедив сквозь зубы:

– …Это ясно?

– «Так точно», – раздались приглушённые отклики бывших агентов, привыкших отчитываться по отдельности. Часть из них ещё даже не успела получить свой новый мундир.

Не удовлетворившись их мычанием сполна, майор ещё раз резко прокричал:

– Отвечать как следует! По уставу! «Это ясно?!»

– «Так точно!» – уже более стройно и в один голос отозвались ему новые солдаты. После чего де Сагон, довольный до невозможности не спеша протопал мимо них в свою палатку, мимоходом поглядывая каждому новоприбывшему рядовому в лицо, пока на смену ему уже заступал другой офицер с густыми злобными бровями и долговязый как столб.

– А ну живо на инструктаж! – проорал он почти садистским голосом. – Первый магоплан – налево. После этого экзамен по управлению на пяти страницах – палатка №103. Дежурный!

Выскочив откуда ни возьмись, к высокому офицеру мигом подбежал какой-то молодой франт.

– Так точно, лейтенант Аксий, – отчеканил он устойчивым тоном.

– Возьмёшь этих и выдашь им номерки после инструктажа в 9:30, – небрежно пробубнил его старшина. – И чтобы через час они уже сами правили своим «летуном», понял?

– Так точно, – в той же манере ответил ему подчинённый и, посмотрев в сторону стоявших перед ним в неровной шеренге бывших агентов, невольно напрягся.

Обучить такую ораву собравшихся агентов бывшего подразделения «псов короны» в подобные сроки казалось для молодого сержанта практически непосильной задачей. И даже несмотря на их внушительную подготовку, его руки невольно опускались, стоило сержанту только подумать о том какими наказаниями грозила эта операция ему лично, если они вдруг не сумеют совладать с их новейшим оборудованием, прибывшим прямиком из подземных цехов Каршанской Магической Крепости всего каких-то пару недель назад.

К счастью, разделять ответственность за этот провал предстояло ещё и группе магусов-инструкторов, согласившихся обучать их в процессе передислокации войск, а также самому лейтенанту Аксию, отчего в груди сержанта разливалось невообразимое злорадство. И принимая свою возможную отставку как нечто несущественное, он лихо взмахнул рукой у виска, отдав ненавистному угнетателю честь, после чего практически железным голосом отчеканил:

– Равняйсь! Напра-а-во! Следовать за мной, салаги министерские. Живе-ей, живе-ей!

По его команде готовое к маршу подразделение выстроилось в шеренгу и сдвинулось со своего места, как только молодой сержант отдал последний приказ. Но ещё долго после них в воздухе висела какая-то напряжённость, пока два проходящих мимо сослуживца, заметившие их удаляющиеся фигуры, разом не выдохнули, остановившись покурить у поворота: «Гражданка…»

Это утро оказалось для следопыта иссушающее бездонным. Стоило солнцу подняться чуть выше горизонта, как оно тут же закатилось за свинцовые тучи, а его лошадь начала жутко хромать, из-за чего Гортеру пришлось развъючить её прямо на дороге, напоив беднягу в последний раз и оставив для неё мешочек ячменного зерна, подаренного им обоим вчерашним благодарным крестьянином. После этого для следопыта наступила пора минутного затишья, во время которого он молча прощался со своим верным другом, распрягая его и снимая седло, чтобы закинуть то в высокую траву в ожидании, что прошедшие по его следу королевские боевые магусы найдут затем лишь обрывающуюся вереницу лошадиных копыт. И не станут добивать ни в чём неповинную скотину, пуская свою поганую магию на ветер…