Напоследок один из них посчитал ещё и своей личной обязанностью как следует помочиться наперекор всей этой буйной растительности, которая так несправедливо помешала его сослуживцам набрать воды. И закончив это праведное дело выразительным плевком, молодой боевой магус взялся как можно быстрее догонять остальных, окрикивая их бранными словами… совсем не подозревая о том, что единственная цель их пребывания здесь находилась сейчас меньше чем в тридцати метрах от него. Вместе с, возможно, пожалованными ему в дальнейшем внеочередным повышением по службе и солидными выплатами по королевским дотациям, если бы он поймал её.

Впрочем, для того, кто наблюдал за ними из поруганных кустов, их появление тоже не прошло просто так. И как только следопыт убедился в своей безопасности, то тут же выпрямился, переместив на место своё оружие. После чего рывком метнулся дальше под холм к дорожной развилке, у которой под ивой мирно паслась его измученная лошадь, изрядно пофыркивая после столь долгой дороги.

«Пей», – заботливо протянул ей специальную костяную горловину Гортер, поддерживая свой бурдюк на весу, как только оказался с ней рядом. И пока лошадь взволнованно утоляла жажду, матёрый охотник не переставал думать о своём ближайшем плане действий.

К тому моменту горячее закатное солнце уже совсем заволоклось дежурившими на горизонте редкими тучами, и когда на землю опустился удушливый летний вечер, следопыт решил, что наконец настало время познакомиться с его новыми «друзьями» поближе.

Закинув остатки воды и все свои пожитки за большой камень, Гортер быстро перегнал лошадь подальше в тень, чтобы та не сильно бросалась в глаза возможным случайным прохожим, и взяв с собой только лук и колчан, приготовился к быстрому маршу по камням и кочкам, которых на местных полях хватало с избытком. К счастью, проведя в этой местности пару часов, следопыт уже знал, куда отправится, и памятуя о том, как важна порой бывает разведка для того, кто ищет кратчайший путь, решил, что эти потраченные минуты не пропадут даром.

Потому, следуя по своему, только что проложенному им маршруту, Гортер очень скоро снова оказался на том самом месте, откуда вытекал родник, и, пропустив его мимо, ещё стремительнее помчался по косогору к вершине. Пока не вышел на широкое заросшее травой и бурьяном поле, расстилавшееся там почти в полном уединении, если не считать тоненькой полоски следов, оставшихся после посещавших его недавних гостей.

«Налево», – машинально определился с их направлением следопыт. И посмотрев вдаль, где на плотном кругу были видны окраины деревни, а слева от неё располагалась обширная впадина, из которой валил белый дым, окончательно утвердился в своих подозрениях. «Ну, точно там», – отсёк он про себя, немного отдышавшись, и, взяв ориентир на этот дым, как на маяк, Гортер изо всех сил припустился вперёд. Не теряя при этом и узкой дорожки примятой травы, остававшейся от него всё время по правую руку.

Со временем следопыту приходилось всё ниже и ниже пригибаться к земле, опасаясь то тут, то там налететь на вражеского солдата, решившего точно так же, как и те трое, прогуляться до родника или до деревни, или просто несущего свой караул в поле. Но как оказалось, подобные посты находились лишь у самого лагеря, и, потратив на пересечение пустого поля лишь несколько минут, Гортер первым заметил своего неприятеля. Им оказался усталый красно-зелёный мундир, державший над своей оторочкой мутную голову скучающего солдата, который с упоением смотрел на свой лагерь и опирался на большущий, почти трёхметровый жезл-гигант, о предназначении которого следопыт мог только гадать. Тем не менее, завидев его ещё на полпути, Гортер решил не рисковать и стал постепенно укорачивать свой бег, сводя его к осторожным скачкам влево, чтобы полностью сместиться к краю холма, дабы его не заметили остальные. И, как оказалось, поступил довольно обдуманно.

Уже через пару минут наблюдений следопыт увидел ещё один мундир караульного, прогуливающийся на своём месте взад и вперёд у дальних границ косогора, и, прикинув на глаз примерное расстояние между ними, высчитал, что те стояли друг от друга не больше чем в пятидесяти метрах. Это означало, что они совсем не строились группами, как это было принято раньше, в прежние времена, и всего лишь покрывали расстояние вокруг лагеря, создавая одну редкую линию растянутой преграды. Однако Гортер никогда не дожил бы и до половины своего нынешнего возраста, занимаясь таким опасным делом, если бы полагался только на первые впечатления о враге. И потому пробравшись ещё немного вперёд, он решил незаметно спуститься с края холма, чтобы заглянуть за поворот, где вскоре и обнаружил дальнейшее подтверждение своих опасений, которое предстало перед ним в виде чего-то уж совсем невероятного, глядевшего на следопыта вполоборота из-под вздымающихся вверх и вниз крыльев, качавшихся на ветру, словно крона небесного дерева.

От такого внезапного зрелища Гортера тут же передёрнуло, и, машинально взмахнув своим луком, следопыт хотел было уже выстрелить в поганое порождение адской магии. Но приглядевшись повнимательней, осознал, что то был всего лишь огромный надувной купол, прицепленный к деревянному ковчегу у земли, у которого суетились люди, а его неосторожный жест чуть было не выдал его местонахождение солдатам, отчего следопыту вдруг стало совсем не по себе. Опустив лук, Гортер быстро откинулся назад в траву и уже оттуда принялся разглядывать каждого из стоявших в стороне патрульных на случай, если кто-то из них всё-таки ненароком обратил на него внимание. К счастью, ничего такого не произошло. Правда для Гортера даже этого факта оказалось сейчас явно мало, чтобы успокоиться. И проклиная сей временный гарнизон на чём только свет стоит, следопыт был готов в одиночку предать его огню и мечу, лишь бы только это поганое изобретение никогда не увидело свет в ближайшем будущем Сентуса. Ведь даже один только его вид уже казался следопыту настолько противоестественным, что о его возможном назначении в руках армии простому человеку и думать не хотелось.

Но всё же, даже если бы перед ним сейчас стояло само воплощение магии, спустившееся с небес – для Гортера это бы не играло ровно никакой роли, ведь следопыт никогда не позволил бы своим мыслям встать выше боевых действий и сбить его концентрацию, так как в бою это значило только смерть. И потому проредив за собой траву ещё пару раз, пронырливый лучник успел за несколько минут сосчитать абсолютно всех караульных, дежуривших от него слева и справа. И даже увидеть главный вход в их лагерь, который, как и предполагал Гортер, находился в самой узкой точке впадины, выходившей одной своей частью в сторону леса.

«Видимо, там-то они меня и ждут, в случае чего…» – почесал он начавший зарастать подбородок, когда вновь выбрался сквозь бурьян в поле и посмотрел сверху вниз на чернеющие мостики подлеска, от которых во все стороны мерно расползалась ранняя ночь. Эта ночь была сейчас для Гортера единственным пристанищем, благодаря которому он мог продвинуться к лагерю ещё ближе, чтобы хотя бы приблизительно узнать общую численность посланных за ним войск. Но, как бы то ни было, следопыт отлично понимал чем это могло закончиться, и к тому же нещадное время так и отстукивало в его висках свой нетерпеливый зов, заставляя Гортера отступить ради куда более важной цели.