В последующие дни по приказу Паулюса все приготовления к прорыву из котла были отменены. Грузовые машины отправили в части, капитан Тепке снова вернулся к исполнению обязанностей обер-квартирмейстера, однако вскоре он был командирован на базы транспортных самолетов вне котла.

В конце декабря полковник Зелле прибыл в котел. Растерянно пожали мы друг другу руки. Затем я проводил его в блиндаж командующего. Выслушав рапорт о прибытии, Паулюс велел рассказать, как обстоят дела за пределами котла.

— Хуже всяких опасений, господин генерал. Перед вылетом мне удалось в штабе группы армий, у своего друга полковника Буссе, взглянуть на оперативную карту. Тацинская с главными складами снабжения сдана 24 декабря. Аэродром взят красными танками с ходу. Почти все самолеты стали добычей русских.[68]Это тяжело отразится на снабжении котла по воздуху. Под угрозой находится и Морозовск. К западу от участка 3-й румынской армии идут бои. Миллерово было уже занято противником, но сейчас, должно быть, мы снова овладели им. Чтобы остановить противника, спешно подводятся боевые группы и отдельные батальоны. По приказу Манштейна 6-я танковая дивизия отобрана у Гота. По этой причине, а также ввиду угрозы окружения Готу пришлось отступить. Группа армий «А» все еще на Кавказе. Штаб группы армий «Дон» из Новочеркасска переведен в Таганрог.

— Другими словами, Зелле, мы должны окончательно похоронить надежду на освобождение из окружения. Остается одно: сражаться дальше, чтобы связать как можно больше сил врага и облегчить Манштейну создание нового фронта.

Шмидт присутствовал при сообщении Зелле. Оно произвело на него значительно меньшее впечатление, чем на Паулюса. Начальник штаба отреагировал пустой репликой:

— Сражение будет продолжаться, мой дорогой. Командующий и его начальник штаба решили вести 6-ю армию к гибели. Как долго Сумеют наши испытывающие лишения, обреченные войска сдержать натиск превосходящих сил противника? Оправдана ли ради сомнительной цели гибель более чем 200 тысяч солдат?

Командование группы армий «Дон» сообщило по радио о назначении; полковника ван Хоовена новым начальником связи армии.

Его предшественник, полковник Арнольд, после семи ранений выбыл из строя.

28 декабря 1942 года я впервые увидел своего нового товарища по работе. Высокий и стройный, с умным узким лицом, он отлично ориентировался в обстановке внутри котла и за его пределами.

— Скажите, Хоовен, — спросил я его, — откуда у вас данные, чтобы столь хорошо ориентироваться в обстановке?

— Я был командиром полка связи РГК.[69]Естественно, что я имел широкую возможность знакомиться с ходом событий на всех фронтах. Кроме того, 24 декабря генерал Фелльгибель в ставке фюрера лично ввел меня в курс моих новых обязанностей. 26 декабря я прилетел в группу армий «Дон» в Новочеркасск. Там я пополнил свои сведения новыми данными.

В последующих беседах с генералами Паулюсом и Шмидтом ван Хоовен полностью подтвердил оценку положения, изложенную нам Зелле. Хоовен обрисовал положение даже еще правильнее, так как его сведения основывались на донесениях и приказах, прошедших через его руки в ставке Гитлера. Оказалось, что Главное командование сухопутных сил верило в успех акции Гота даже еще 24 декабря. Генерал Фелльгибель, начальник связи сухопутных войск, попросил Хоовена передать привет Паулюсу и сказать ему, что он надеется вскоре лично увидеться с ним. Хоовен сначала тоже верил в скорое освобождение 6-й армии из котла. Однако его пребывание в группе армий «Дон» быстро развеяло эту иллюзию. В разговоре с Паулюсом он высказал мнение, что немедленный общий прорыв из окружения — это единственная возможность спасти по крайней мере часть 6-й армии, так как сил для ее освобождения извне больше нет.[70]

Когда я явился для доклада после полудня, Паулюс еще раз подтвердил мне свою точку зрения, уже доложенную им 26 декабря группе армий «Дон»:

— Предложение Хоовена прорвать кольцо окружения невыполнимо. Я не отрицаю, что он хорошо ориентирован во многом, но последние намерения Главного командования сухопутных сил и группы армий «Дон» не известны и ему.

Шмидт злился на ван Хоовена. Он упрекал его в пессимистической оценке обстановки, что парализует волю к борьбе и мешает держаться до конца. Действительно, в штабе много спорили по поводу высказываний нового начальника связи армии. В эти дни начали образовываться две группы. В то время как одна часть офицеров считала, что для окруженной армии спасения больше нет, другие продолжали верить в ее освобождение.

«Если бы фюрер знал, — говорили некоторые, — что здесь происходит в действительности, он, несомненно, принял бы решительные меры. Вероятно, он даже не видел наших донесений».