– Ты что, в лес её поволок? Ты сдурел?!

– Это она меня поволокла, и ей понравилось.

– Да ты её больше слушай! Небось опять только вид делала, что понравилось, а ты и поверил! Хоть бы в казино сводил девушку, а то – в лес!

Я в последний момент стискиваю зубы, чтобы не прокомментировать. Чур меня, чур, ещё только азартных игр не хватало!

– И где вы ужинали? – продолжает Алтонгирел свой допрос. Азамат покорно отвечает, но он такой же блаженно-осоловевший, как я, и ему, видимо, вообще всё равно, что вокруг происходит.

– А там за лесом таверна.

– Эта мерзкая забегаловка?! Я там пять лет назад отравился!

– Там хозяин сменился с тех пор, – вставляет Эцаган, который тоже с ухмылкой слушает этот разговор.

– Там теперь земная кухня, – говорит Азамат, – потрясающе вкусно. Вот куда Тирбишу надо было бы сходить.

Духовник закатывает глаза.

– Боги, Азамат! Ты через неделю предстанешь перед Старейшинами, тебе надо думать о том, чтобы женщину покрепче к себе привязать, а ты о Тирбише! Надо было идти в какой-нибудь развлекательный центр, чтобы тут же тебе и номера, может, удалось бы её уложить, а ты придумал тоже – в лес! Что она тебе, на дереве даст, что ли?!

У Азамата становится очень интересное лицо – ироничное и мечтательное одновременно. Я прячусь в чашке, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не фыркнуть.

– Знаешь, Алтонгирел, – говорит Азамат, неожиданно кладя ладонь духовнику на плечо, – тебе стоит отвлечься от моих проблем. Постарайся просто быть повежливее с Лизой.

На этом Азамат встаёт и объявляет отбытие, отчего все резко выскакивают из-за стола и разбегаются в разные стороны, кроме меня, Гонда, Эцагана и Алтонгирела, который так и сидит, широко раскрытыми глазами таращась на своё плечо, как будто там выросло щупальце.

Гарнет уже полностью влезает в иллюминатор, когда я в клубах пара выпадаю из душа, так и не разрешив мучащую меня дилемму: идти сейчас к Азамату или нет. С одной стороны, вроде бы, он сказал, что моё общество ему приятно в том числе и ночью, хотя вдруг я не так поняла. С другой, он уже сегодня днём опять забыл, что у нас принято жить вместе, значит, ему это всё ещё очень странно. С третьей, он вполне может считать на сегодня программу оконченной. С четвёртой, вдруг он вообще занят и не в каюте?

Мои метания прерывает сам Азамат, постучавшись в дверь.

– О, – говорю, – ты прямо мысли мои читаешь. Я как раз к тебе собиралась.

– Ну что ты, Лиза, – хмурится он, – конечно я не читаю твоих мыслей, это мерзкое тёмное дело, и я бы никогда...

– Хорошо-хорошо! – перебиваю. – Это просто выражение такое, я только имела в виду, что ты прямо угадал момент!

– А, вот как, – он расслабляется. – Ну замечательно. Я как раз хотел сказать, что не стоит тебе в халате по коридорам ходить.

– Да я вроде специально приличный халат купила...

– Ну, всё равно нехорошо, – кривится он. – Это вообще я к тебе ходить должен...

– Я бы предпочла, чтобы мы оба были подвижными субъектами, – хмыкаю я. – Так что мне, каждый раз в уличное одеваться, что ли?

– Я, собственно, хотел кое-что предложить... – произносит он задумчиво. – Правда мне немного неудобно, как бы ты не подумала, что я это заранее так спланировал...

Я только моргаю.

– Что спланировал?

– Да ничего не планировал, в том-то и дело. Так случайно вышло, только теперь выглядит, как будто нарочно.

– Ну, если ты говоришь, что случайно, то я тебе поверю, – пожимаю плечами. Ещё б понять, о чём речь...

Азамат облегчённо выдыхает.

– Тогда смотри.

Он подходит к столу, берётся за ручку верхнего ящика, потом поворачивается ко мне:

– Можно открыть?

Там у меня вязанье, насколько я помню. Киваю.

Он открывает ящик, просовывает руку вглубь и что-то там делает. Я слышу тихий гул, оборачиваюсь на звук и вижу, как стена с иллюминатором быстро ползёт вверх. Я только и успеваю открыть рот, когда вся стена втягивается в потолок, а за ней открывается... каюта Азамата.

Несколько секунд хлопаю жабрами, забыв, что у меня есть лёгкие. Наконец подбираю оброненный дар речи.

– А как же иллюминатор?

– А, это просто экран, у тебя же каюта в середине корабля, откуда тут настоящий иллюминатор...

– И... ты хочешь сказать, что случайно дал мне каюту, смежную с твоей?

– Я так и знал, что ты не поверишь, – вздыхает он. – Вас всех разместили в одинаковые каюты, подряд от входа. Тебе досталась последняя. Просто так число совпало.

– А то, что тут стенка поднимается, – тоже совпадение? – продолжаю таращиться я.

– Все стенки поднимаются, – усмехается он. – Правда, в обитаемых каютах я всегда запираю их изнутри, вот тут, в ящике кнопка. Но если отпереть, то поднимаются вообще все переборки. Собственно, холл – это шесть кают с поднятыми стенками между собой и коридором.

– Чумаааааа, – протягиваю я, осознавая масштаб дизайнерской мысли. – Кру-у-уто, слушай, это же должно быть очень удобно!

– А это и есть удобно. Только тссс! – он смешно прикладывает к губам палец – не прямой, а согнутый петелькой. – Кроме Алтонгирела и Ирнчина, никто в команде об этом не знает.

– Почему?

– Ну, я просто новичкам без нужды не говорю, а вышло так, что уже много лет не было нужды. Молодняк – играться начнут, поотпирают чужие каюты... А то ещё украдут мою идею. Так что это вроде как секрет.

Я только качаю головой.

– Если захочешь поднять стенку между своей каютой и кабинетом, сними с полок всё нужное, потому что сами полки спрячутся в стенку, – продолжает наставлять Азамат. – Ничего не пострадает, но из потолка ты никак не достанешь, если понадобится что.

– Хорошо, что там стеллаж у другой стены стоит... – говорю и вижу хитрую улыбку Азамата. – Ну да, ты же и ставил, ясно. Значит, по утрам стенку будем закрывать, чтобы если кто заглянет, не заметил, так?

Азамат кивает. Я осматриваю получившееся в итоге двойное помещение. Забавно, такая чёткая линия отделяет мой бардак от порядка у Азамата. А кровати у нас в итоге бок о бок стоят.

– Ну что, – говорю, – сдвинем кровати и освоим новые пространства?

Азамат очень доволен собой.

Мы снова продрыхиваем до десяти, что для меня, впрочем, вполне нормально, а вот Азамат сильно удивлён. Даже пытается извиняться, видно, всё ещё подсознательно уверен, что спать после секса – непростительное оскорбление, особенно много спать.