Самое интересное, что я ничего этого не боюсь, и мне огромных усилий стоит сдержаться. Потому, что моя задача заключается совсем в другом, и глупо было бы сейчас оказаться в психушке или в милиции.

Не сразу я понял в чем тут дело, пока до меня не дошло: у меня появилась сила и храбрость на то, чтобы реализовать все неосуществленные мечты слабаков! Это одновременно и развеселило, и озаботило: как бы силушка не вышла из-под контроля. Все-таки, не надо забывать, что я – слабак от природы, и сконцентрированная во мне сила – чуждая слабаку стихия.

Немного проехавшись по пустынной улице, я вылез из угнанной «восьмерки». С сожалением и стыдом посмотрел на разбитое окно. И оставил на сиденье «тысячную». Сигнализация запоздало крякнула вслед и замолкла окончательно.

Кулак пульсировал от боли, костяшки разбиты.

Надо бы поаккуратнее со своей избыточной энергией.…

Я шел по улице и замечал, что на меня с интересом поглядывают очень симпатичные девушки. Раньше этого не было, хотя пластических операций никто мне не делал. И хоть раньше на внешность я тоже не жаловался, это было нечто совершенно новое… Наверное, что-то изменилось во взгляде, в походке…

Уж, не про эти ли изменения в исступлении кричал Мокрица?

Что он еще говорил? Герой придет и спасет? Ну, и что я теперь должен делать?

Мне действительно хочется какой-то активности. Просто удивительная жажда деятельности. Теперь я понимаю, в чем истинное отличие слабаков от анималов. И даже начинаю немного завидовать последним…

Блин! Да я ведь и есть анимал! Никак к этому не привыкну.

…Весело насвистывая, бреду по аллее, пинаю желтые листья, ем мороженое. Мне теперь всегда хочется есть. А по правде – хочется очень многого, желательно – всего и сразу. И я уже не стыжусь своих несбыточных желаний. Просто прикидываю пути их кратчайшей реализации. Ведь для меня теперь нет ничего невозможного.

И тут будто спиной начинаю чувствовать опасность. Кто-то крадется по пятам, тихий и хищный.

Это еще одно приобретение: я начал пользоваться своими инстинктами. Наверное, они были и раньше, только неявные, забитые рефлексиями, придавленные запутанными размышлениями о смысле жизни и никчемности собственного бытия.

Теперь от этого не осталось и следа. Был только я, город и тихие хищники. И мне вдруг стало ужасно интересно.

И весело!

Ощущение опасности захлестнуло меня восторгом, будто вернулось далекое детство, и я вовлечен в динамичную и азартную игру вроде «казаков-разбойников». Будто случайно уронил мороженое, принялся отряхиваться, одновременно оглядываясь.

Вот они, оба – серьезные, аккуратно стриженые ребята в коротких куртках. Конечно же – спортивного телосложения, с жесткими взглядами. Ну и, разумеется – они заметили, что я заметил…

Я не знаю, кто это. Экзекуторы получили приказ: я должен быть схвачен, а моя тайна – вырвана у меня любой ценой. Так что вряд ли мне долго осталось вот так бездумно жевать мороженое.

Я улыбаюсь этим парням, иду навстречу раскинув руки, словно для объятий. На лицах незнакомцев легкое замешательство. Но они быстро возьмут себя в руки…

– Да вот вы где! – радостно кричу я, – А я вас везде ищу…

Парни коротко переглядываются: видимо, они прекрасно знают, как поступить дальше. Но меня уже несет на своих крыльях наглая сила слабаков.

– Да куда вы смотрите – вот же он! – ору я, указывая парням за спину.

Дешевый школьный прием. И, тем не менее, один из парней не выдерживает и оглядывается. Второй видимым усилием подавляет рефлекс. Но мне вполне достаточно времени, чтобы от души, тяжелым ботинком заехать ему по голени. Поверьте, это очень больно, и на время здорово сбивает шаг.

Оба злобно вскрикивают, а я уже бегу по аллее прочь, заливаясь счастливым смехом.

Зря я радовался. Откуда-то сбоку, из-за деревьев наперерез мне рванулись еще двое – точно таких же, с аккуратными прическами, неброско одетых. Я бы просто не смог выделить их в толпе, задайся такой целью…

– Сто-ой! Стоять!!! – кричат мне вслед, и я не могу отказать себе в удовольствии продемонстрировать торчащий из кулака средний палец.

Сила завладевает мной, и вот я легко перемахиваю через скамейку (оказывается, мое тело способно на это), бросаюсь на проезжую часть. Самое время испугаться – я ныряю в поток машин, несущихся на полной скорости. Зависаю на носках – в миллиметрах от моего тела пролетает сверкающая сталь «Хонды». Изгибаюсь, как торреодор – и чуть не касаюсь лопатками смрадно дышащего автобуса. Я даже не думаю об опасности – лишь упиваюсь движением. Тело само устраивает смертельный слалом, уворачиваясь от стремительного железа, а сзади уже слышен визг тормозов, удар, еще удар, вой автомобильных сирен…

И вот я на другой стороне улицы, восторженно смотрю на пройденную тропу смерти. Адреналин бурлит в крови, сердце заходится запредельным ритмом…

Преследователи определенно потеряли меня из виду. Надо пользоваться моментом – и уходить.

А я счастлив – как были бы счастливы сотни слабаков мечтавших, но так и решившихся…

Все-таки, даже за дармовую силу приходится жестоко расплачиваться. Уже в электричке тело начало неприятно ломить, руки и ноги отказывались слушаться, словно я потянул одновременно все связки. Всю дорогу провел, болезненно скрючившись, ловя на себе сочувственные взгляды дачников. Но в душе продолжал царить тихий восторг, и я с трудом сдерживал ползущую на лицо довольную улыбку.

Что же сотворил со мной чародей-Затворник? В чем суть его опыта? Чем кончится для меня этот забег лабораторной крысы? Об этом думать не хотелось. Когда ты счастлив, думать ни о чем не хочется. Подозреваю, что это упоение силой – сродни приему наркотика. Что-то вроде того случая, когда меня едва не подсадили на жижу. Такое состояние не может длиться вечно. И надо использовать свои новые возможности, пока со мной не произошло непоправимого…

Что у меня есть? Всего лишь воля, которую надо направить в нужное русло. Если бы я обладал достаточными знаниями, я бы наверное смог бы описать то, что чувствую, я бы доказал, что каждому человеку по плечу самое невероятное. Но вряд ли я смогу быть настолько убедительным. Главное – доказать это самому себе…

Объявили станцию, вагон вздрогнул и замер. С кряхтеньем я поднялся на ноги.

Ничто не избавляло меня от необходимости самостоятельно выбраться на перрон, а следом – отправиться в долгий пеший путь к Обители. После километра страдальческого пути начал привыкать, боль утихла, и я поймал себя на том, что напеваю какой-то модный мотивчик. Никогда не замечал за собой подобной привычки.

Тем более, не могу понять, что заставило меня свернуть в противоположную от калитки сторону и с немыслимой ловкостью перемахнуть через забор, умудрившись при том не повиснуть в колючей проволоке. Уже спрыгнув в неряшливую траву внутри Обители, понял, что делаю все это не столько ради скрытности, сколько для эффектной картинки – вдруг где-то прячется съемочная группа крутого боевика. Это просто смешно: именно так представляет себя слабак в роли какого-нибудь недобитого Спайдермена…