По оценкам специалистов, на территории О. К. уже сейчас находится военный контингент в количестве почти пяти тысяч человек, а в связи с интенсификацией поиска преступников ожидается прибытие подкрепления.

СЛЕДИТЕ ЗА НОВОСТЯМИ

Власти О. К. отказываются компенсировать ущерб от локдауна

Фрэнк Вилетти, мэр О. К., впервые отказался компенсировать населению ущерб в результате двухдневного локдауна, случившегося в прошлом месяце.

«Мы искренне сочувствуем всем, кому были причинены неудобства, в том числе жителям и представителям деловых кругов, и делаем все, что в наших силах, чтобы помочь им как можно быстрее вернуться к нормальному ритму жизни, – заявил он на сегодняшней пресс-конференции. – Однако, понимая, что подобные события сказываются на всех нас, мы остро ощущаем потребность жителей округа сплотиться и смириться с тем, что нам неизбежно придется вместе нести это бремя».

Эти слова, по всей видимости, можно считать сигналом к тому, что борьбу за выплаты придется вести в судебных инстанциях. Мы не смогли получить комментарии у юридической фирмы «Виньотти энд Буш», которая обеспечивает сопровождение группового иска.

На пресс-конференции мэр Вилетти снова опроверг сообщения о том, что локдаун был введен в ответ на применение химического или биологического оружия. «Никакого применения не было. Мы получили предупреждение об атаке и предприняли меры, чтобы предотвратить ее».

К сожалению, он не стал вдаваться в детали, сославшись на то, что все вопросы следует адресовать Белому дому. Вчера Гэри Филдинг, представитель Белого дома, сообщил, что несколько человек все же были арестованы во время операции, однако более подробной информации нам получить не удалось.

«Я могу сказать одно: у нас в прошлом месяце возникла чрезвычайная ситуация, и наши люди сработали блестяще. Нам следует гордиться тем, с каким мастерством была проведена операция в О. К.».

From: http://nationstates.org/pages/liberty-versus-security-4011.html

…Такой же локдаун был в О. К. в прошлом году. В 2003-м военные тоже ходили по улицам и стреляли в людей из снайперских винтовок военного образца. А в 2006-м была сибирская язва в письмах. Целую неделю все орали «нам нужны дополнительные меры безопасности», «нам нужны сканеры», «нам нужно фотографировать людей, когда они заходят в правительственные учреждения». Через месяц все успокоились, а мы продолжаем жить с навязанными нам процедурами и технологиями, которые все равно не предотвратили бы инцидент, побудивший ввести их. И этот инцидент был не случайным; такое происходит потому, что тех, кто наверху, дико пугает количество людей внизу. И они хотят наблюдать за нами. Им нужно контролировать наши мысли. Это единственное, что отделяет их от гильотины. Каждый раз, когда происходит что-то в этом роде, когда охваченные страхом смерти люди начинают требовать действий, они видят в этом свой шанс.

В Брокен-Хилл была одна кофейня, из окон которой не открывался вид на карьер. После трех месяцев обследований Элиот выяснил: в этом городе кофе подают в пяти различных заведениях, и в четырех из окон виден карьер. Поэтому он стал ходить в пятое. Не то чтобы карьер выглядел уродливо – хотя он и был уродлив, окончательно и бесповоротно, – просто он был везде. Широкие улицы, приземистые здания, плоская земля до самого горизонта – все это мешало забыть о высоченных, до сорока футов, отвалах развороченной земли и дробленого камня, которые напоминали грудную клетку. Элиот воспринимал эти отвалы как волну, огромный гребень извергнутой земли, стремящийся поглотить город. По сути, так и было на самом деле: ветер, эрозия и новые порции пустой породы увеличивали отвалы и с каждым годом придвигали их ближе к жилым кварталам. Пройдет какое-то время, и они действительно поглотят все. И это станет важным событием, причем исключительно полезным. В этом Элиот тоже убедился, сидя здесь в ожидании, а вдруг появится Вульф.

Он неторопливо пил кофе и листал «Бэрриер уикли трюс», 18– еженедельную газету. Этот номер начинался со статьи «Пятьдесят лет счастья», истории о пожилой семейной паре. Элиот прочел ее дважды, отыскивая ту часть, которая обычно опускалась в подобного рода статьях, а именно, как им это удалось. Он искренне сомневался в существовании таких идиллических союзов и считал, что люди просто притворяются, потому что имеющаяся у них альтернатива неприглядна. Каждый раз, когда ему казалось, что он разглядел эту альтернативу, ему на глаза попадалось нечто вроде таких вот «Пятидесяти лет счастья», и его снова охватывало изумление.

Но это, конечно, отвлеченные размышления.

Зазвонил его телефон. Он сложил газету.

– Да?

– Она здесь. Едет по Барьерному шоссе. Белый седан. Одна.

– Ты уверен?

– У меня тут, Элиот, куча всяких технических прибамбасов.

– Да. Конечно. Спасибо. Сколько еще?

– Полчаса.

– Спасибо. Я займусь ею.

Элиот бросил на стол купюры, вышел из кофейни и сел в машину. Затем включил двигатель, чтобы заработал кондиционер, и сделал несколько коротких звонков. Просто чтобы убедиться, что все на местах. Прошло три месяца с тех пор, как Вульф сбежала из Вашингтона с украденным словом; за это время все необходимое уже давно находилось там, где и должно быть. И все же… Закончив со звонками, Элиот переключил скорость и поехал в сторону отвалов.

* * *

Он отъехал от города примерно на милю и заблокировал дорогу, поставив машину поперек. Это был всего лишь символ: Вульф сможет запросто объехать его. Идея состояла в том, чтобы, увидев его, она осознала тщетность своих усилий.

Элиот вылез из машины и стал ждать. На календаре была зима. Над головой пролетела стая птиц, разрывая тишину резкими криками. Какаду. Дико слышать эти звуки на рассвете. Создается впечатление, будто мир рвется на куски. Элиот снял номер в мотеле и однажды ночью, проснувшись, обнаружил на подушке насекомое величиною с ладонь. Он не знал, что это такое. Он в жизни не видел ничего подобного.

У него вдруг возникло настоятельное желание позвонить Бронте. В последнее время он все чаще думает о ней. Наверное, дело в задании: слишком много свободного времени, слишком много приходится ждать. Все из-за Вульф. Он наблюдает за тем, как она сносит стены, и ему в голову приходят мысли о том, что стены снести можно. «Позвони Бронте, – подумал он. – Прямо сейчас. Спроси, как у нее дела. Без всякого повода. Просто поболтай».

Они вместе учились почти двадцать лет назад, вместе сидели на уроках в той самой школе, которой она сейчас руководит. Он все еще помнит, как блестели ее волосы, когда она впервые вошла в класс, как она прижимала учебники к груди. Он влюбился в нее практически сразу. Ну, не совсем, это предполагает бинарное состояние, переход от нелюбви к любви с последующим проскакиванием искры. А то, что у них было с Бронте, можно назвать полетом, скорость которого увеличивалась по мере их сближения; они напоминали планеты, притягивающиеся друг к другу силой гравитации. В некотором роде обреченные, теперь это ясно.