Больше никого в холле не было. В других помещениях первого этажа аналогично. Во всяком случае, живых.

Жижа остался на улице, на случай, если мутанту удастся вырваться из дома.

Я зашел на кухню, открыл дверцу холодильника и отшатнулся. На полке лежала голова мужчины, чуть пониже – человеческие руки, кровоточащие куски мяса.

Жук встал рядом, со злостью фыркнул:

– Запасливая тварь.

Я удивился:

– Что, прямо так, в охраняемом поселке? Убивал и по холодильникам прятал.

– Ты же сам видишь.

– А охрана? Куда она смотрела?

– Охрану больше интересует то, что происходит снаружи, а не внутри. Принцип такой. В семейные секреты хозяев не лезут. Да и орудовать тварь начала лишь недавно. Никто ничего не понял. Не успел понять.

– На первом этаже чисто, – доложил я в гарнитуру переговорного устройства.

– Понятно, – откликнулась электронная горошина в ухе голосом Никанорова. – Поднимайтесь на следующий этаж. Берегите себя.

– Он что, всегда такой заботливый? – спросил я.

– Только когда припрет не на шутку, – усмехнулся Жук.

Мы ступили на лестницу, наверху послышался скрип, что-то зашаталось и упало. Тяжелые, бухающие шаги.

Амикан подал знак. Внимание!

Сначала в зоне видимости оказалась нога, здоровенная такая лапища в ботинках сорокпоследнего размера, затем еще одна. А вот и их обладатель. Отглаженные до идеальных стрелок брюки с пыльными коленками, пиджак в тонкую полоску, светлая рубашка, галстук с тугим узлом, бычья шея, квадратный синий подбородок, толстая нижняя губа, оскаленные зубы, белые, с красноватым налетом, чуть изогнутая верхняя губа, мясистый нос картошкой. Глаза абсолютно пустые, ничего не выражающие.

Зомби, сообразил я. Тихо хлопнул пистолет с глушителем в руках у Амикана. На операцию велено было брать только бесшумное оружие.

Ноги верзилы подкосились, он покатился по широкой лестнице и тряпичной куклой раскинулся на полу первого этажа.

– Наш клиент? – спросил я, не веря, что все закончилось так быстро.

Жук мотнул головой.

– Скорее всего, его телохранитель. Ему тоже от ка-излучения перепало.

Мы оказались в огромной гостиной. Горел приглушенный свет, откуда-то звучала песня, исполняемая надсадным хриплым голосом. Генерал явно был поклонником отечественного шансона.

– Никого? – поинтересовался Амикан.

– Вроде бы. И это странно, – резюмировал Жук. – Пока есть время – смотрите, как люди могут устроиться.

Амикан хмыкнул:

– Мне бы как генералу платили, я бы еще лучше устроился.

– Трудом праведным такого не наживешь, – заметил Жук.

Я оглядел обстановку: плазменная панель во всю стенку, акустические колонки, каждая из которых стоит половину моей зарплаты, мягкий ворсистый палас с восточным рисунком, какие-то абстрактные картины – дань моде.

Ну не может человек, балдеющий от Шуфутинского, искренне любить непонятную мазню. Шишкина, «Трех медведей» может, а нечто разноцветное, такое, что даже не разберешь, где верх, где низ, – нет. Из разных они миров, из слишком разных.

На журнальном столике – початая бутылка виски, бокалы. Казалось, хозяин куда-то вышел на минуточку и скоро вернется.

– Все по фэн-шую, особенно это. – Амикан кивнул на бутылку. – Куда же наш крендель запропастился? Я до утра искать его не собираюсь.

Он вытянул вперед руку с пистолетом, широко расставил ноги, став похожим в этот момент на американского копа из фильмов, не хватало разве что восьмиугольной фуражки на голове.

– Эй, урод! Ты меня слышишь? Давай, не тяни резину, выходи, сволочь такая!

Дрогнула тяжелая бархатная портьера. С треском вылетела оконная рама, осыпав пол дождем острых как бритва осколков. В проеме мелькнула проворная тень и сразу исчезла. Мы дернулись вслед, но не успели. Тварь уже была на земле и стремительно набирала скорость.

На улице хлопнул пистолетный выстрел, второй. Жижа среагировал молниеносно и правильно. Вот только не факт, что ему удалось завалить мутанта. Дай боже, чтобы подранил. Сдается мне, что зверюга, в которую перекинулся генерал, бегает не хуже спринтера.

Надо было что-то делать. Парни ломанулись к лестнице, дробно застучав по ступенькам. Я метнулся к окну. Хоть этаж был второй, вероятность сломать ноги не исключалась, однако пришлось положиться на удачу и сигануть вниз.

Приземлился на пятерку. Вовремя сгруппировался и ничего себе не повредил. Жижа лежал посреди дорожки. Он поднял голову, и я с облегчением понял, что вроде бы обошлось.

– Туда, – махнул он рукой и уткнулся лицом в землю. На большее сил у него не осталось.

Я бросился в указанном направлении, свернул за угол и увидел прихрамывающего мутанта. Даже с перебитой правой ногой он умудрялся развивать приличную скорость. Еще чуть-чуть, и мне будет за ним не угнаться. Но пуля-дура, глядишь, и завалит.

Я представил, что мы с пистолетом одно целое, что он продолжение меня. Живой, жаждущий убивать. Прицелился. Врешь, не уйдешь!

Пистолет дернулся в руке, потянуло пороховым смрадом, причем острый пряный запах показался мне приятней самой изысканной туалетной воды.

Ага, вот и результат. Сегодня меня смело можно было записывать в ворошиловские стрелки. Попал, причем с первого раза.

Я подошел к телу мутанта. Ка-волны превратили его в нечто совсем невообразимое. Ничего общего с тем бестиарием, к которому я успел привыкнуть в АТРИ. Ни меченосец, ни зомби, ни упырь. В качестве сравнения на ум приходил только вервольф из ужастиков – мохнатый, сгорбленный, с вытянутой вперед челюстью, непропорционально большими плечами, стоячими ушами. Только разошедшаяся по швам одежда выдавала его человеческое происхождение.

Интересно, это какой-то новый вид? Все же генерал попал под ка-волны не в АТРИ, а на Большой земле. Что-то могло измениться, пошла какая-то мутация мутаций. Впрочем, такого рода вопросы лучше оставить яйцеголовым. У меня другие проблемы и другие планы.

Раз уж я оказался на Большой земле, почему бы мне этим не воспользоваться? Лишь бы Спай не подвел.

– Что у вас? – вновь очнулся передатчик.

– Полный порядок. Объект ликвидирован, – доложил я.

– Немедленно уходите. Скоро прибудет группа зачистки. Чтоб через пять минут тут и духу вашего не было.

– А батарейка? Мы ж ее еще не нашли.

– Оставьте ее чистильщикам. У них есть спецоборудование. Все, отбой. – Никаноров отключился.

Пожалуй, он прав. Надо уносить ноги, пока и нас, за компанию, не зачистили.

Тут до меня дошло: пока я докладывал обстановку начальству, она взяла да изменилась, причем в какую сторону – непонятно. Хотя в нашей ситуации все перемены исключительно к худшему. Хорошо бывает лишь в том случае, когда все, как в знаменитой песне Шевчука, «идет по плану». А разве я планировал мерзость, что творилась на моих глазах? Да ни в жисть!