— Любит? — прохрипела я, едва не свалившись и вовремя вцепившись в плечи бывшего любовника.

— Всё время забываю, что из нас я — единственный эксперт по ведьмам.

— Я не знала, — мне стало тяжело дышать. Понимал ли сам джинн… Вспомнив реакцию его брата, я поняла — знал. Знал, что я для него не просто хранитель огня. И был уверен, что не получит взаимности.

— Да, мало кто в курсе этого. Только от меня секретов ни у кого нет, — Валс скинул куртку и остался в футболке с изображением метлы. Забавно, что у нас даже вещи были похожие.

— Подожди, — я погладила его по щеке. — Это опасно? Для тебя?

— Было бы легче, если бы ты хоть немного любила меня в ответ, — криво ухмыльнулся он. — Но давай будем реалистами…

— А что если я скажу, что часть меня любит тебя?

— Быть твоим другом или названным братом я не хочу. Давай, завязывай уже меня дразнить.

— Часть моей души, та, которую я всегда так боялась, любит тебя. Она не позволяла причинить тебе вред, всегда сдерживала меня.

— Что это за игра?

— У тебя есть книга "Как освободить огонь из лампы джинна".

— Ты… откуда знаешь? — немёртвый нахмурился.

— На днях ты читал её на кровати, и Аями лежала рядом с тобой. Когда ты задремал и проснулся…

— Я думал, что сплю, — выдохнул Валс, зарывшись пальцами в мои волосы. — На несколько секунд… Как же так? Она внутри? Она… Она приходит ко мне по ночам?

— Часто…

— …и именно её я так сильно хочу. Лана… — мужчина помрачнел, — зачем ты рассказала?

— Кинар разделил нас окончательно. Сестра может остаться в теле и не погибнуть. А я… Возможно, сегодня я умру.

— Чего?

Я накрыла его губы ладонью и покачала головой.

— Сестра сильнее и она останется, если проснётся сейчас. Вместе у нас больше шансов.

— Я не хочу твоей смерти.

— Знаю. Но тот, кто играет с запретной магией, слишком хорош. Он знает о моём даре, но не ждёт, что я приду с силой и второй частью души.

— Мало кто может справиться с мёртвой ведьмой.

— Ты будешь знать правду, умник. Может однажды, внесёшь это в свою картотеку, — я пригладила его волосы. — Она так тебя любит. Помоги нам стать сильными.

Ухватив полоску кожи с металлическими заклёпками, мужчина смотрел мне прямо в глаза. Его боль ощущалась, как собственная и внутри меня раздался раздирающий нервы крик.

— Ты… — выдохнул немёртвый и сорвал ошейник.

Мы оба рухнули на колени. Валс содрал браслеты, ломая когти и отбросил проклятые вещи подальше. Он тяжело дышал, уронив голову на грудь, и я погладила его по плечу, слабой рукой.

— Валс…

Внутри меня полыхнула сила и прокатилась волной, закручиваясь вокруг нас двоих… троих.

Аями обхватила мужчину за плечи и коротко встряхнула. Он поднял лицо и замер, рассматривая наши глаза.

— Я вернусь к тебе, — прошептала сестра. — Ты всегда был моим. Слышишь?

Она качнулась и поцеловала бледные губы. Руки немёртвого обернулись вокруг нашего тела и притиснули его к себе.

— Всегда была ты… — прохрипел мужчина, прикусывая наши губы. — Я никак не мог понять… отчего ты бываешь такой МОЕЙ, а потом становишься почти чужой. Как же я могу тебя отпустить? Любимая… родная моя…

— Так надо, любимый, — сестра отстранилась, обхватив его лицо ладонями. — Я страж. Мёртвая ведьма. Я часть и целое. Сейчас я не могу остановиться. Лана бы не позволила тебе погибнуть. И я не оставлю её мужчину в беде. Так надо, милый. Так правильно и я это сделаю.

Конечно, Валс попытался возразить. Сестра поцеловала его снова, с таким жаром и отчаянием, что даже я поняла, что она прощается. Тихий стон двоих смешался и звучал обещанием будущего счастья. Подушечкой пальца, Аями начертила на мужском лбу знак сна и осторожно опустила обмякшее тело на землю. Заправив его выбившееся волосы за ухо, сестра обвела дрожащим пальцем припухшие губы.

— Если сегодня я потеряю тебя, то приду к нему. Даже если я уйду за край, то найду способ вернуться. Однажды у нас появится шанс, — впервые наш голос так дрожал. — Он не умрёт и будет ждать. Верно?

Я согласилась, зная, что это правда и сестра привычно скользнула в моё сознание, позволив мне управлять телом.

— Мне тебя не хватало, — призналась я.

"Возможно, у нас будет шанс остаться в одиночестве. У одной из нас".

* * *

Почти рассвело. Я плелась, спотыкаясь и едва ли не падая по неприметной тропинке, цепкие ветви впивались в одежду. Приходилось нервно дёргаться, вырывая из ветровки кусочки ткани. Чем ближе я подходила к той самой поляне, на которой творилось проклятое колдовство, тем тяжелее становились мои шаги. Именно так я и должна была выглядеть, оставаясь в человеческой оболочке. Сила свернулась во мне тугой пружиной, и притаившаяся сестра удерживала её.

Воздух казался тяжёлым и душным. Деревья застыли искорёженные тёмной магией и огнём. Под ногами взвивался пепел и оседал на одежду, едва слышно шипя.

Сердце предательски замирало в груди и ладони взмокли. Сегодня мой мир перестанет быть прежним. Особый враг, тот, кто уже много дней следил за мной, натравил на меня хищный огонь, пытался утопить, сжигал детей на проклятом алтаре, ждал меня. Отчего-то он передумал меня убивать. Наверняка причина была крайне важна.

У самого края поляны я выдохнула и внезапно ощутила присутствие джинна. Это должно было вселить в меня уверенность, но накатила паника. Я едва не попятилась.

— Я чую тебя, детка, — раздался знакомый голос. — Твой страх так очевиден и так сладок. Иди сюда.

Отведя с пути цепкие ветви молодого куста, я шагнула на свободное пространство и замерла. Увидеть открывшуюся картину я была не готова.

— И ты? — едва смогла выдавить я. — Ты? — никакие силы не могли спасти меня от разочарования.

Рато не отвёл взгляда. Он казался слишком уверенным. Стоя у костра, он загораживал от меня кого-то. Сделав несколько шагов в сторону, я увидела старейшину и криво ухмыльнулась.

— И вы.

— Я забочусь о городе. Если бы был другой способ… — залепетал он, нелепо взмахивая руками

— Закрой рот, — протянул скучающе смутно знакомый голос и от костра отошёл… Шато. — Нашему сокровищу не нужны подробности.

— Я бы не отказалась, — заламывая пальцы, прошептала, пытаясь рассмотреть лежащее за огнём тело. Там, у кромки леса, у поваленного бревна лицом вниз лежал Кинар. Мне не удавалось понять в каком он состоянии, не открыв того, что я без оков.

— Чтобы город процветал, я вынужден был приносить жертвы…