не было. Чего и следовало ожидать.

Коллеги продолжали молчать.

— Какое сегодня число? — прошептала я, глядя в зеркало.

— Шестнадцатое апреля, — ответил кто-то. — Двое суток прошло…

И восемь со дня смерти Люка.

— Не оставляйте меня одну, — сипло попросила я, повернувшись. — Я схожу с ума. Я вижу… и слышу то, чего не существует…

Со мной говорили, меня чем-то кололи, Энтери опять качал мне виту, а я лежала на койке, глядя в потолок. Снова накатывала дрема. Но я не могла спать. Не хотела.

Ветер продолжал шептать мое имя.

Я бы никогда не решилась коснуться сигнальной нити, не ощути, что рассудок мой висит на волоске. Но я должна была жить и оставаться в здравом уме ради детей. А для этого я должна была понять, почему слышу ветер. Я обязана была убедиться, что Люк погиб, увидеть его тело, принять, понять, сжиться с этим. Иначе я сожгу себя.

«Ты ведь не веришь, что он мертв. Ты с самого начала не верила».

— Никто не верит в смерть, — пробормотала я, и вокруг меня обеспокоенно зашуршали. Я не смотрела на окружающих.

Сколько я видела таких же как я, которые не могли принять реальность.

«Но ты ведь чувствуешь его. Слышишь его».

— Я всегда бредила, когда была ослаблена, — бормотала я, — когда болела… всегда бывали видения при истощении, температуре… у нас всех они бывают….

«И иногда они сбываются».

— Это просто бред, бред…

«Ты хочешь верить. Вопреки здравому смыслу».

— Вопреки всему! — признала я упрямо и яростно.

Тьма безумия снова колыхнулась ко мне, и я, зажмурившись, дернула сигнальную нить Мартина.

Он поможет мне. Он придет. Мертвого или живого — он найдет Люка.

Часть 2

Глава 1

Шестнадцатое апреля, вечер, Блакория

Мартин

Барон фон Съедентент, сидя у входа в палатку, размеренно зачерпывал из глубокой жестяной миски кашу с мясом. Было свежо: в Блакории в апреле ночами еще бывали заморозки. На небе уже зажглись первые звезды, сиял голубоватый полумесяц. Глаза слипались, и можно было бы использовать один из Максовых тоников, но Мартин их берег, а сегодня была редкая возможность полноценно выспаться.

При мысли о друге барон, тряхнув головой, привычно пробормотал короткую молитву всем богам, в его уставшем исполнении прозвучавшую как «Ну помогите вы ему, неужели сложно?», и начертал рукой с ложкой охранный знак. Матушка в детстве за такое святотатство отходила бы розгами, но на большее сил не было.

Война развела их четверку по разным странам и мирам, но если у тех, кто остался на Туре, хотя бы работали взаимные сигналки, то про Тротта Мартину было известно только то, что рассказывал Александр. Встречались они всего несколько раз после начала войны, чаще разговаривали по телефону, но и эта связь перестала работать — иномиряне, смекнув, что телефонные вышки и провода помогают местным быстрее обмениваться информацией, чем выходит с помощью раньяров и гонцов, взрывали оборудование по обе стороны границы. Конечно, между лагерями блакорийской армии связисты давно протянули линии, но с рудложскими союзниками приходилось общаться, отправляя радиограммы, благо радиостанций в расположении армии было несколько.

Алекс навещал Вики и Мартина около двух недель назад, и на тот момент, по его словам, Макс с принцессой пробирались по лесам Нижнего мира, направляясь к Черному Жрецу в сопровождении отряда крылатых потомков бога. Уже неделю как они должны были дойти до цели, и раз Тротт не вернулся на Туру, значит, не нашли они бога или не помог он им. Или вовсе случилось что-то непредвиденное.

Думать о худшем не хотелось. К Александру за информацией выбраться пока не представлялось возможным, и сам он не приходил. С другой стороны, если бы Свидерский узнал, что Макс погиб, точно бы выкроил минутку сообщить друзьям об этом.

— Так что, — невесело и поучительно сказал себе барон, — отсутствие новостей тоже хорошая новость.

Шумели листья, вовсю — словно и не гремели недавно далекие взрывы — пели птицы. Метрах в пятидесяти от палатки в темноте тускло поблескивала гладь реки Велью, что брала исток в Северных горах Рудлога, пересекала блакорийскую границу посередине и текла до Форштадта почти параллельно ей, не отдаляясь более чем на пятьдесят километров.

В эту двухсоткилометровую полоску земли, огороженную Велью, и вцепились остатки блакорийской армии. До столицы было больше трехсот километров, и неподчиненная территория могла быть захвачена иномирянами за несколько дней — но, несмотря на критическое положение с вооружением, довольствием, потери личного состава и общую измотанность, блакорийцы ухитрялись не только не пропускать врага дальше, но и отгрызать куски обратно.

Это ненадолго, конечно. Враг уже подтягивал войска со стороны Рибенштадта, чтобы одним ударом сокрушить сопротивление.

Мартин потер ноющую от перенапряжения шею, поморщился и продолжил есть. У него было еще срочное дело, но сейчас барон был не сильнее котенка, и оставалось только ждать, пока резерв придет в норму.

Вокруг шумел лагерь блакорийской армии — один из нескольких десятков, скрытых в лесах вдоль границы. Здесь находилось все командование, сюда же было прикреплено и основное подразделение боевых магов, которое возглавлял Мартин. Лагерь не спал — дымили военные кухни, повара раздавали горячий ужин; ревела техника, которую отправляли на укрепление отбитого сегодня города, где-то смеялись и плясали, со стороны полевого госпиталя, расположенного совсем близко от палатки, доносились стоны раненых.

Мартин же и руками шевелил еле-еле. И это ему еще повезло. Почтенный Гуго Въертолакхнет, маг старшей когорты, который присоединился к блакорийскому сопротивлению пару недель назад вместе со своим одышливым псом Листиком, сейчас отлеживался у себя в палатке, попивая собственноручно изготовленные настои. Молоко в пайках было только концентрированное или сгущенное, для восстановления не подходящее: из-за обработки в нем совсем не оставалось виты.

— Хоть кровь начинай пить, — пробормотал Мартин, вспоминая дракона Четери и выхлебанную им банку бычьей крови. От идеи, на удивление, не отвратило, организм даже оживился: любая возможность пополнить резерв воспринималась им как благо, и пусть Мартин никогда этим не занимался, ради дела, которое висело над ним, он бы поставил на себе эксперимент. Но где сейчас найти хотя бы литр крови?

Барон хмуро сунул в рот еще ложку жирной каши. После эйфории боев и ощущения могущества от возросшего резерва нынешние слабость и опустошенность воспринимались крайне болезненно.

Командование с неделю назад поставило задачу зачистить от иномирян и инсектоидов небольшой город Льенпордт, расположенный на правом берегу и являющийся стратегической высотой, на которой было важно закрепиться. С