как большой черный уж, раза в три больше этих малышей, заглатывал живую лягушку, и с тех пор змей я старалась избегать. Поля этим пользовалась — с хохотом совала мне ужей, которые сворачивались в кольцо, раззявляли пасть и притворялись дохлыми, а я визжала и ругалась.

И сейчас взвизгнула — потому что одна из змеюшек молниеносно скользнула вперед, к моей ноге, поднялась по ней, по платью к животу, — и я даже дернуться не успела, как она свернулась там кольцом и застыла, мирно положив голову мне под грудь.

— Ну здравствуйте, — растерянно сказала я, наблюдая, как второй уж неторопливо ползет следом и тоже располагается на животе, как-то хитро переплетаясь с товарищем. — Восхитительная наглость.

«Марина».

Я дернулась, посмотрела по сторонам. Посмотрела на свои руки. Они дрожали.

— Марина Михайловна, — проговорил Осокин, выдергивая меня из близящейся истерики, — вам помочь? Убрать змей?

Я медленно покачала головой, зажмурилась. Слуховые галлюцинации в моем состоянии — норма. Когда умерла мама, мне тоже то и дело чудился ее голос.

Погладила одного из у́жиков по голове — он зашевелился, потерся мордой о мой живот. Змеи были теплые, сухие, кусаться не бросались, а на попытки убрать их в сторону послушно опускались на траву и упорно ползли обратно ко мне, забираясь на живот и нежась там, как котята, так что в результате я плюнула, посмотрела на часы — до обеда было еще полчаса — и снова закрыла глаза.

Но подремать опять не удалось. Вдалеке загрохотала канонада, и я неловко поднялась, совсем забыв про ужей — они соскользнули на землю и, укоризненно покачав головами, поползли в сторону моря.

Я проводила их взглядом и встала лицом к фортификациям, попыталась прикинуть, где на этот раз атакуют. Звук шел далеко справа, то есть нападение происходило на крепости, расположенные ближе к границе с Рудлогом. Туда я дай боги доберусь только завтрашней ночью.

Только бы это снова был короткий налет. А не сигнал о том, что иномиряне переходят в полномасштабное наступление.

Мелькнула мысль подняться на башню и посмотреть — но что тут увидишь с такой низкой и плотной облачностью?

Гвардейцы подошли ко мне — выражение лиц у них было хмурым, тревожным.

— Нужно бы идти в замок, Марина Михайловна, — вполголоса сказал капитан Осокин, и я кивнула, направляясь с дорожки в сторону опушки, чтобы сократить дорогу и, пройдя сквозь полосу молодого редкого леска, выйти на луг, окружающий Вейн. Люди у входа в замок тоже прекратили разговоры и напряженно смотрели в сторону фортов.

Мы, сделав шагов пятьдесят по высокой траве, растущей между маленькими, ниже моего роста, молодыми дубками и сосенками, вышли на луг — до входа в замок оставалось метров сто, когда сверху, над Вейном, что-то мелькнуло, и я остановилась, задирая голову. Вдруг от крыльца раздались крики, заскрежетала и оглушительно плюнула огнем пушка на башне, и вслед за ней заговорили другие, подняв дула к серому небу. Завизжала сирена, люди у входа бросились — или заковыляли, поддерживаемые персоналом, — к дверям.

Меня уже тащили обратно в лес, а я с замиранием сердца, словно в повторяющемся дурном сне, видела падающих к замку с небес, из-за плотных туч, десятки стрекоз.

— Подготовьте автомобиль, — приказывал кому-то Осокин в рацию, — листолет сейчас опасно поднимать. Мы проведем ее светлость лесом к площадке Эф, будем через десять минут!

Пока мы еще бежали по открытому пространству — молодые деревца не могли скрыть нас, и нужно было поскорее уйти под защиту крон. Капитан тянул меня за собой от дерева к дереву, оглядываясь, заставляя приседать у пышных маленьких дубов и замирая, когда гул раньяров становился громче, а второй гвардеец следовал за нами с коротким автоматом в руке. Я тоже оборачивалась в надежде понять, все ли успели убежать: дверь захлопнулась, людей перед замком не осталось. Застрекотали из окон на разных этажах автоматные очереди, то и дело слышались единичные выстрелы-щелчки, гулко бухали пушки. Пламенной стрелой сорвался с башни огненный дух, начал метаться, прожигая стрекоз насквозь — и они падали на землю. Одна такая, с прожженным насквозь брюхом, обугленная, рухнула шагах в двадцати от нас, ломая деревья, изгибаясь, дергая лапами. Сильно завоняло паленой плотью и муравьиной кислотой. Всадник, распростертый рядом, не шевелился. Капитан тащил меня дальше, а до высоких крон леса все еще казалось слишком далеко.

Очень много было раньяров — не меньше сотни, и у тех, кто прилетел на них, тоже было огнестрельное оружие. Я успела заметить, как один из всадников целится в сторону замка из гранатомета — к иномирянину огненной лентой метнулся огнедух, но тот успел выстрелить, и следом вдруг утробно рванула передняя левая башня Вейна, да так, что сотряслось все вокруг.

— На землю! — крикнул капитан.

Я упала в траву — и он закрыл меня своим телом. Вокруг что-то сыпалось, стучало по кронам деревьев: в зоне моей видимости падали куски серой кладки Вейна. Раздался глухой удар, дернулся и едва слышно застонал мой защитник, а я, выворачивая голову, пыталась увидеть, что же произошло с замком.

Капитан откатился, встал, опираясь на одну руку. Правая у него висела плетью, а рядом лежал осколок каменного блока размером с книгу. Второй гвардеец поднимался с земли неподалеку.

— В затылок и плечо прилетело, — объяснил Осокин и, морщась, повернулся к замку. Голова его сзади была в крови. Если бы он не закрыл меня, это я бы сейчас истекала кровью.

«Объекты два и три выведены в подземный ход, — зашумело у него в рации голосом Леймина, — выводим персонал. Осокин, как обстановка, доложите».

— Объект один по-прежнему направляется к площадке Эф, — сипло ответил капитан. — Ориентировочное время — восемь минут.

Я сидела меж двух сосенок в каком-то тупом шоковом состоянии и смотрела на то, что осталось от левой башни Вейна — косой дымящийся серый огрызок, с гулким уханьем оседающий сейчас кусками кладки на крышу замка и землю вокруг нее. Видимо, от попадания гранаты рванули все снаряды орудия. Остальные пушки продолжали вести огонь, но удавалось подбивать лишь единичных раньяров — они уже облепили одну из башен, иномиряне с их спин прыгали на площадку с орудием, и мне страшно было представить, что будет с бойцами, если они не успели уйти через люк и задраить его. В любом случае попадание врагов в Вейн теперь — дело нескольких минут. Стрекозы уже садились и на луг, слава богам, далеко от нас, всадники, вооруженные оружием нашего мира, спешивались, направляясь к крыльцу. Никто за это время