– Не знаю, любимая, – колебался Адам, размышляя над ее словами. – Что, если кто-то случайно на тебя наткнется?

– Я останусь блондинкой! Меня уже много месяцев никто не видел. Если я кому-то случайно попадусь на глаза, меня не узнают.

– Это рискованно, Алекса, чертовски рискованно. Однако может сработать. При необходимости я всегда смогу спрятать тебя у людей, сочувствующих повстанцам.

– Значит, решено! – обрадовалась Алекса. – Ты заберешь меня домой?

– У меня нет выбора. Либо так, либо отсылать тебя обратно в море на «Призраке». А я не желаю больше так рисковать твоей жизнью. Я уже говорил, что Лиса умерла.

Алекса оплакивала смерть Лисы столь же горько, как горевала бы о лучшей подруге. Лиса была ее неотъемлемой частью, и она тяжело переносила потерю. Пройдут месяцы, прежде чем она поправится и сможет возобновить свои морские похождения.

Дождавшись темноты, Адам завел «Призрак» в тайную гавань. Оттуда им с Алексой пришлось идти к особняку Фоксворт пешком. Пополнив запасы пресной воды, «Призрак» под умелым руководством первого помощника должен был отправиться обратно в море. Ему предстояло встретиться с Маком в Вест-Индии и ждать указаний от капитана Джона Пол Джонса. Через шесть недель он должен был вернуться за Лисом. А до тех пор Лис под видом Адама будет собирать важнейшие сведения от генерала Превоста и губернатора Райта.

Алекса так устала, что последние несколько ярдов до дома Адаму пришлось нести ее на руках. Когда они добрались, было поздно и темнота окружала их повсюду, кроме прихожей, где Джем, привыкший к разъездам хозяина, оставил гореть один светильник. Алексу отнесли прямиком в их спальню, где она уснула, даже не дождавшись, пока Адам заботливо укроет ее.

Наутро, прежде чем Алекса проснулась, Адам поговорил с Джемом, распорядившись заменить всех слуг в доме. Джема настолько потрясло это требование, что Адам, доверившись ему, рассказал, почему в доме не должно остаться никого, кто может узнать в Алексе его жену. Поскольку Джем успел полюбить Алексу, он охотно согласился исполнить странную просьбу Адама. Но когда Адам объявил, что новая прислуга должна принимать Алексу как его содержанку Кэти (это имя он выдумал на ходу), Джем заартачился.

– Так нельзя, мастер Адам, – воспротивился дворецкий. – Та леди, что спит наверху, вдоволь натерпелась. Не хватало еще, чтобы слуги считали ее падшей женщиной.

– Будет лучше, если ее убьют, Джем?

Проникшись всем ужасом такой угрозы, Джем скрупулезно выполнил указания Адама. Поэтому, когда Алексу наконец представили новым слугам, те были склонны свысока смотреть на простую содержанку, но, будучи рабами, не могли не принять ее, как того требовал хозяин.

Алекса знала, ее с Адамом секрет известен только Джему, и молча сносила презрительное отношение остальных слуг. Обиднее всего было то, что Адам попросил ее не видеться с дорогой подругой, Мэри Форбс, из страха разоблачения. Так было лучше не только для Алексы, но и для Мэри. Алекса уже почти два года не появлялась на плантации Фоксворта и была слишком рада возвращению, чтобы жаловаться.

Молоденькую девочку по имени Мисси приставили к Алексе в качестве личной служанки. Алекса сразу же задалась целью завоевать ее дружбу. Служанка бурно отреагировала на дружеские заигрывания Алексы и с тех пор не позволяла никому дурно отзываться о своей прекрасной госпоже, пускай та и была падшей женщиной.

Неделю спустя Адам пришел к Алексе с новостью, что ему надо ехать в Саванну на совещание с генералом Превостом.

– Я не хочу ехать, любимая, но это необходимо. Назревает что-то серьезное, и я должен узнать, что именно.

– Адам, – Алекса покраснела и отвернулась, – ты… ты увидишься с Гвен?

– Это неизбежно, – признался он, жалея, что иначе нельзя.

– Я не стану спрашивать, придется ли тебе… спать с ней. Ты знаешь, как я к этому отношусь.

– Я сделаю то, что должен, любимая, – с горечью проговорил Адам.

Слезы застлали глаза Алексы, и она отвернулась. Такая ли это неприятная необходимость для Адама, как он старается показать? С тех пор как они покинули остров, он не пытался заниматься с ней любовью, хотя ее рана быстро заживала. После возвращения Адам даже спал отдельно от нее, и она решила, что не отпустит его к Гвен, пока не напомнит, как хорошо им бывает вместе.

Устремив на мужа взгляд полных чувства васильковых глаз, в которых до сих пор дрожали жемчужины слезинок, Алекса хрипло спросила:

– Ты меня любишь, Адам?

– Господи, Алекса, как ты можешь спрашивать о таком? Ты значишь для меня все.

– Тогда давай займемся любовью. Сейчас! Забери меня наверх и люби!

Горячий вихрь желания охватил Адама после этой нетерпеливой мольбы. Он умышленно сдерживал свою страсть до тех пор, пока Алекса полностью не поправится.

– Ты уверена, любимая? – спросил он погрубевшим от избытка эмоций голосом. – Ты достаточно хорошо себя чувствуешь? Я надеялся… но не хотел тебя торопить.

– Ты не торопишь меня, Адам. О, дорогой, я хочу этого. Хочу тебя. Пожалуйста, не отказывай мне в праве снова быть твоей женой, когда мне больше всего этого хочется. Если тебе придется взять Гвен, я хочу, чтобы ты думал обо мне, когда будешь… заниматься с ней любовью.

– Тогда скорее, любимая, – выдохнул он, сгребая Алексу в охапку. – Я буду заниматься с тобой любовью до конца дня и всю ночь, пока ты не попросишь меня остановиться.

Адам бросился с ней в коридор, взлетел по лестнице и, миновав ошарашенных слуг, вломился в ее комнату, поставив на ноги, только когда за ними плотно закрылась дверь.

С мучительной неспешностью он раздел Алексу, бормоча что-то над ее совершенным бюстом, стройной талией, округлыми бедрами, над ее красивыми длинными ногами, подкрепляя слова нежными, легкими как перышко поцелуями в губы и грудь. Оставшись абсолютно нагой, Алекса помогла раздеться Адаму, с любовью проводя рукой по его рыжевато-каштановым волосам, утопая в завитках на его загорелой груди. Пальцы Алексы бесстыдно играли с его сосками, которые, к ее удивлению, затвердели почти так же, как ее собственные. Продолжая свои чувственные изыскания, Алекса плавно скользнула по его стройным бедрам, ощутив натянутые сухожилия в увеличившихся мышцах. Когда она схватилась за ту его часть, которая стала длинной и твердой, он застонал и высоко поднял ее на руках, а потом медленно опустил на кровать.

Адам налетел на Алексу безжалостным поцелуем, врываясь языком в ее рот почти так же, как ей хотелось быть пронзенной снизу. Огромная ладонь отыскала ее грудь, чтобы помучить, прежде чем проложить дорогу к плоскому животу и спуститься ниже, играя с мягкими завитками волос. Алекса изнемогала от его прикосновений, и когда это случилось, крик острого наслаждения сорвался с ее губ. Ласковыми, ищущими пальцами он дразнил и раздвигал ее влажную плоть, а губы тем временем впивались то в один, то в другой сосок, пока Алекса не начала извиваться под ним, сходя с ума от желания.