Алекса дергалась и вырывалась, но ее крепко держали. Паника охватила женщину, когда она поняла, что ее тоже поймали и она ничего не сможет сделать для Адама. Теперь Мак и Дрейк не узнают о происшедшем этой ночью, пока не вернутся в дом и не поговорят со слугами. Но к тому времени может быть слишком поздно.

– Не отбивайтесь так, Алекса, я не причиню вам вреда, – произнес голос, который она не ждала услышать снова.

– Чарльз! – ахнула Алекса. – Как это возможно?

Огромная ладонь тут же зажала ей рот.

– Тихо, черт возьми! Или вы хотите, чтобы этот полоумный лейтенант послал вас обратно на виселицу?

Алекса растерялась от его слов. Зачем Чарльзу спасать ее после всего случившегося? Неужели он не слышал, что она Лиса? И как он сбежал из северной тюрьмы?

Алекса перестала сопротивляться. Чарльз увлек ее в глубь леса, где их ждали две стреноженные лошади.

– Полезайте-ка наверх, – подсадил ее Чарльз. Потом, к еще большему удивлению Алексы, он шарфом привязал ее руки к изгибу седла. Пробежав долгим, бесстыдным взглядом по ее слабо прикрытому телу, вскочил на одну из лошадей, схватил поводья другой и галопом пустил их по темному лесу. К тому времени, как английские солдаты начали искать за пределами дома и на прилегающей территории, беглецы оторвались уже на несколько миль.

Алекса больше часа трусила за Чарльзом, пока наконец они подъехали к домику на заброшенной улице где-то на окраине Саванны. Он остановился у ворот, развязал Алексе руки, помог ей спешиться и завел в темную комнату. Оставив на миг, чтобы зажечь лампу, Чарльз, повернувшись, вгляделся в ее черты.

– Значит, это правда, – пробормотал он, разглядывая ее белокурые локоны с плохо скрываемой похотью. – Я не мог поверить своим ушам, когда леди Гвен во всеуслышание объявила, что Лиса жива и она не кто иная, как леди Алекса Фоксворт.

– Почему в это так трудно поверить? – с любопытством спросила Алекса.

– Казалось невозможным, что обворожительная леди, победившая меня на дуэли, может быть той самой женщиной, с которой я когда-то был помолвлен. Я понятия не имел о невероятной привлекательности вашего тела, пока не увидел вас на борту корабля в том откровенном костюме. Даже проклиная, я хотел вас. Вы были великолепны, когда гордо и дерзко стояли на квартердеке.

– В последнюю нашу встречу вас увозили в северную тюрьму, – сказала Алекса. – Как вам удалось вернуться сюда? Что произошло?

Чарльз фыркнул.

– Я провел шесть жутких месяцев за решеткой в Нью-Йорке, прежде чем меня обменяли на другого военнопленного и я смог вернуться в Саванну. Все эти унылые месяцы Лиса не шла из моей головы. Я поклялся, что однажды мы встретимся вновь, и на сей раз верх возьму я – Лиса будет извиваться подо мной в моей постели.

«Извиваться? – вскипела Алекса. – Боже мой, что у него на уме?»

– Я думала, вы ненавидите меня, Чарльз. Вы сами так говорили, когда приходили ко мне в тюремную камеру.

– Это было до того, как я узнал, что вы Лиса. Меня опустошило известие, будто Лиса погибла, но когда леди Гвен опровергла это, я понял, что не могу допустить, чтобы вас повесили. Когда я знал вас как Алексу, вы были для меня всего лишь никчемной предательницей, недостойной моего сострадания. Но потом я повстречал Лису, и, хотя она одержала надо мной верх, я не мог успокоиться, не покорив ее так же, как она покорила меня.

– Если у вас есть ко мне хоть какие-то чувства, Чарльз, отпустите меня, дайте возможность помочь Адаму. Они наверняка повесят его, а я не могу этого допустить. Я люблю его.

– Разумеется, повесят, – с иронией подтвердил Чарльз. – Я на это рассчитываю.

– Что вы готовите мне?

– Мой корабль отсылают к английским берегам, и вы поплывете на нем. К тому моменту, как мы доберемся до места назначения, Лис, или Адам Фоксворт, если угодно, будет мертв. Мы поженимся, как и должно было случиться много лет назад.

– Вы спятили, Чарльз. Я никогда не соглашусь выйти за вас! Тем более вы женаты.

– Моя жена недавно умерла при родах, – без тени сожаления сообщил Чарльз. – Я могу жениться снова.

– Ни за что!

– Предпочитаете умереть вместе с мужем?

– Да! Умереть за то, во что ты веришь, не стыдно.

Сказав это, Алекса подумала о ребенке, которого носит, – ребенке Адама. Может ли она обречь невинное дитя на смерть? Алекса закусила губу, не зная, как разрешить дилемму.

Должно быть, уловив нить ее мыслей, Чарльз спросил:

– Что такое, Алекса? Что вас тревожит? Боитесь смерти?

– Н‑нет, дело не в этом, – неуверенно проговорила она.

– Тогда в чем? Что вас беспокоит?

– Чарльз, я беременна. Я жду от Адама ребенка. Я готова умереть сама, но предать смерти невинное дитя…

Сверкнув глазами, Чарльз молча обвел взглядом стройную фигуру Алексы, которую почти не скрывали складки ее тонкой ночной сорочки и халата.

– Тогда решено, мы поженимся после того, как вы родите. Отдадим этого ребенка на ферму, а со временем у нас появятся собственные.

– Нет, Чарльз, – твердо стояла на своем Алекса, – я не отдам ребенка и не выйду за вас, даже если это будет стоить мне жизни.

– И жизни вашего малыша?

– Даже тогда. Лиса многому меня научила, в том числе бороться за право жить, как я считаю нужным. Я никогда больше не стану жертвой. Если мне суждено умереть за свои убеждения, пусть так и будет.

– Это очень высокопарные слова, Алекса, – отозвался Чарльз.

– Они не разойдутся с делом. Если вы намерены жениться на мне силой и отобрать у меня ребенка, лучше сейчас же сдайте меня властям.

«Алекса в самом деле изменилась, – решил про себя Чарльз, когда ее упрямо вздернутый подбородок сказал, что она вполне способна предпочесть виселицу. Однако тут же лукаво про себя добавил: – Но есть и другие способы заставить ее передумать».

– На что вы готовы, чтобы спасти Адама от палача? Насколько далеко вы зайдете? – хитро спросил он.

– Чарльз! Бог мой, вы можете это сделать?

– Для вас, Алекса, я готов. Перспектива заполучить Лису возбуждает меня до невозможности. Мои грезы полнятся длинными белокурыми локонами и телом, соблазнительнее которого я еще не видел.

Алексу поразило, насколько сильна страсть Чарльза к Лисе. Он не просто хотел ее, он был околдован ею. Алекса ни секунды не колебалась: она рискнет чем угодно, пожертвует всем ради Адама. Даже ее собственное счастье не значило ничего в сравнении с жизнью мужчины, которого она безумно любила.

– Откуда мне знать, что вы говорите правду, Чарльз?

– В доказательство своих слов я доставлю вашего мужа к себе на корабль, чтобы вы с ним увиделись перед отплытием. Вы собственными глазами увидите, как он уйдет, и будете знать – он свободен.