Один на затылке, скрытый туго завитыми локонами. Второй прятался за черной бархоткой с синим камнем-подвеской. Благо они в очередной раз вошли в моду. Несколько разрезов на запястьях под широкими браслетами. На животе и щиколотках. Но тут Миранда клялась, что тело уже было с ними и к ее эксперименту они отношения не имеют. Ну почти не имеют.

— О, мы ее еле отговорили, чтобы она не назвала Оливию дочкой! — Леди Милли мяла в руках кружевной платочек и тоже нервно следила за внуком и его спутницей.

Будущая сивилла гордо задрала нос и сложила руки на груди, посчитав ниже своего достоинства объяснять некоторым все сложности своего проекта. Она несколько лет жизни угробила, исследуя, как привязать душу одного человека к мертвому телу другого, как восстановить жизненные функции и память. И сколько лет получались одни и те же зомби! Нет, она ничего против них не имела, но все-таки стремилась оживлять. Не воскрешать, потому что такие люди или сходили с ума, или были теми же зомби, безвольными марионетками, влачащими лишь жалкое подобие жизни, полностью послушные некроманту. Ей вот недавно пришлось разбираться с делом одного такого «воскресителя». Часть его клиентов просто заживо начала разлагаться. И, конечно, все без исключения несли своему хозяину и драгоценности фамильные, и счета в банке открывали.

А дать шанс на новую жизнь…

До недавнего времени у нее не получалось.

Чего-то не хватало!

Что за артефакт ей передала леди Миллисент, как там была заключена душа и почему именно с ней удалось довести работу до конца, Миранда обязательно разберется. Она упорная, у нее получится.

И нужно еще найти проверенного менталиста. Потому что ряд идей ей просто приснился! Например, что нужно брать тело в коме, а искать его лучше в Бедламе. И что сказать Мансфилду, чтобы он ей это тело из дурдома притащил. И про токи энергетические, про которые даже целители еще не знали. А еще ведь какой интересный эффект получился: душа меняла тело под себя, словно вспоминая, каким оно должно быть, и считая его единственно правильным. К примеру, у той больной бедняги рост был повыше и волосы не такими густыми оказались. Интересно ведь как! Особенно занимательны эти изменения в связи с эмоциями. Если Оливия начинала волноваться, злиться или радоваться, то преобразования происходили буквально на глазах.

Вот как сейчас!

Миранда, бурча то ли извинения, то ли ругательства, пошла через весь зал к рыжему магу и своей названой сестрице. Колдуна она самолично задушит, если с Ливи что-то случится! И не посмотрит, что он там какой-то родственник сивилле.

Тот, как почувствовав, что ему собираются проредить шевелюру, открыл портал и сбежал, прихватив с собой Оливию.

Ну не наглость, а?

Сила силой, а открывать порталы на дальние расстояния Киану так и не научился. Да и куда он бы с ней отправился? В свою холостяцкую квартирку на последнем этаже не самого хорошего дома? Поэтому местом назначения он выбрал свои комнаты в этом же особняке. Благо бабушка их не опечатала и не наложила запрет на перемещения. С нее станется. Кстати, почему с сивиллой нет ни одного телохранителя? Отбор еще не провели?

— Как такое возможно? — Эта мысль не давала покоя и казалась самой важной на земле. Послушная и радостная магия легко коснулась ауры девушки, подтвердила, да, знакомая энергетика, знакомые переливы.

Оливия вырвалась и отпрыгнула от колдуна. Поправила браслеты, скрывающие длинные тонкие рубцы, и старалась не смотреть на рыжего парня, который начал ходить по комнате, хватаясь за голову. А потом опять к ней метнулся, упал на колени, обнял крепко, уткнувшись в живот, и зашептал:

— Родная, любимая, милая, прости! Ты выглядишь иначе! Как так получилось? Не молчи, прошу, говори…

И Оливия, не отказав себе в удовольствии запустить пальцы в непослушные рыжие кудри, рассказала.

О том, как застряла между миром живых и миром мертвых. И даже не привидением. Просто висела в пустоте, наверное, недолго, иначе смогла бы сойти с ума. Когда вокруг только серый туман, нет ни неба, ни земли, сложно сохранить рассудок. Непонятно, идешь ли ты или стоишь. Желаний тоже нет никаких. Нет чувства усталости, голода. А эмоции, воспоминания… Сначала только они и кажутся реальными, но постепенно тускнеют, блекнут, и непонятно, с тобой ли это происходило или ты только слышала обо всем когда-то.

Потом ее вытянуло из серого ничего, и она очутилась в камне-хранителе. И могла уже видеть, что вокруг происходит, слышать разговоры. Артефакт Моро отдал леди Миллисент, а та в тот же день, как вернулись в Люнденвик, передала его Миранде. Забавная девочка буквально прыгала от радости и не расставалась с перстнем ни на минуту.

Оливия помнила боль, когда ее переселяли из хранителя в новое тело. После чего пришлось учиться самым простым вещам, которые умеют даже маленькие дети: ходить, разговаривать, есть с ложечки. Учиться нужно было быстро, а еще много гулять на свежем воздухе. На несколько часов в день некромантка утаскивала Оливию на опыты и «процедуры», как она говорила. Миранда беспокоилась, что душа не хочет задерживаться, рвется из тела, все время приходится подкачивать магией и зельями, что нужен еще какой-то дополнительный якорь, положительные эмоции, что ли, подружиться с кем-нибудь. Именно поэтому и устроили этот бал.

А о встрече с Киану Ливи сама попросила.

— Почему? — глухо спросил рыжий маг, страшась ответа.

Чувствовать тепло, легкие прикосновения к волосам, слышать незнакомый, но родной голос. Сейчас именно это и было необходимо ему для счастья. Будто все прошедшие дни он не мог дышать в полную силу, видел мир сквозь пелену боли, жил с кровоточащей раной.

И если девушка с чуть рыжеватыми волосами опять исчезнет, то жить ему и в самом деле будет незачем.

Не сможет.

Оливия молча пожала плечами, Киану не видел, почувствовал ее движение и растерянность, чуть грустную улыбку.

Он поднялся с колен, вытер какую-то лишнюю и ненужную слезинку с ее щеки, поправил упрямую прядку и поцеловал в уголок губ.

— Можно я стану твоим якорем? Выходи за меня замуж.

— Нет!

— Как — нет?! — опешил и не поверил своим ушам колдун, а на сердце опять нарастала корка льда.

— В смысле выйду… но якорем быть не надо. И я не хочу… чтобы ты был привязан к жизни благодаря мне.

— Но почему?

— Потому… что…

В дверь комнаты нагло забарабанили кулаками, и гневный голос дорогой родственницы проорал:

— Киану, неблагодарный мальчишка! Раз о своей репутации не беспокоишься, то хоть о добром имени девушки подумай!

— Открывай дверь! — вторила старушке разозленная Миранда. — Если с ней что-нибудь случится, я тебя лично убью, воскрешу и опять убью!

— Некроманты, — буркнул Киану, глупо улыбаясь. — Ничего оригинального придумать не могут!