— О, выигрыш не предопределен, — засмеялся Моро и взвился в воздух, отпрыгнув на несколько метров. — В этом-то и вся прелесть! — Голос его перекрывал даже рев ветра. Оливию вырвало из рук колдуна и словно привязало к Темному. — Играем в салки! Догоняй! У нас всего лишь пять мину-у-у-у-у-ут!

Легкими пружинистыми шагами, преодолевая за один прыжок несколько десятков метров, Темный быстро отлетел на приличное расстояние и остановился. Ожидая? Поддаваясь? Издеваясь?

Заклинания левитации всегда требовали огромных магических сил, концентрации и, как ни парадоксально, хорошей физической подготовки. Киану летать пробовал, недолго и недалеко. Все-таки резерв на сложные манипуляции тратить не любил. Он не бездонный.

Но сейчас…

Прыжок. И магия откликается и удерживает в воздухе. Легко, словно человек рожден для полета. От скорости захватывает дух. Заныли мышцы, похолодела кожа. Тонкая струйка крови потекла из носа. Рыжий смахнул ее, не удивился, не до того.

Моро уже почти рядом, и схватить девушку, кажется, совсем легко.

Пальцы смыкаются там, где секунду назад была светлая юбка из дорогого шелка.

Бланжевый. Этот цвет называют бланжевым.

Смех, похожий на перезвон колокольчиков, уносится вдаль. Вместе с Оливией. Она молчит. Крепко ухватилась за черный сюртук сида, держится изо всех сил. Они уже высоко. Под ногами клубятся тучи. Тучи сверху. Слева и справа. Густые, как вата. Влажность такая, что сложно дышать.

Двигаться быстрее молнии, как он привык в драках на земле, не получалось. Но облака Киану разогнал. Показалось, они даже начали недовольно ворчать, сворачиваясь в спирали, приподымаясь, как покрывала.

В висках застучали тонкие молоточки, выбивающие все мысли.

Еще прыжок и еще, чтобы оказаться на пути Темного и Ливи. Тот притворно удивлен, уклоняется и отталкивает от себя пленницу.

Она не маг.

И даже если есть в ней капля силы, то левитировать она точно не умеет.

Безмолвно, размахивая руками, цепляясь за воздух, Оливия летит вниз. До болотной трясины еще далеко.

— От чего она умрет? — кричит Темный. — От падения в воду? Захлебнется в зловонной жиже или просто от ужаса и нереальности происходящего откажет сердце?

Киану следом. И почти успевает.

Ворох нижних юбок взвивается вверх, открывая панталоны. Моро подхватывает девушку за мгновение до рыжего мага. И снова прыжками улетает вдаль. Его веселый голос режет слух:

— Догоняй! Еще минута!

Догнать не проблема. Поравняться, сделать вид, что опять пытаешься схватить бледную красавицу. И метнуться в сторону. Чувствуя, как удары сердца, секунды отведенного для игры времени.

Обманный маневр удался. Темный отшатнулся, чуть уклонился, а маг вырвал девушку из его рук, прижал к себе.

И все силы бросил на рывок к земле. Потом опять вверх. Как можно быстрее. Так что колдовская сила внутри превратилась в звенящий поток.

Теплое дыхание, ее руки окоченели, губы посинели и…

— Игра еще не завершена!

Покой, что дарило присутствие Оливии, исчез.

А она сама оказалась у Моро.

Рвануть к ней. Почти дотронуться.

Но…

— А теперь все… — протянул Темный.

Яркая вспышка ударила по глазам. Ноги по щиколотки ушли в леденящую жижу. Киану упал на колени, руки непроизвольно сжались в кулаки, сквозь пальцы потекла вода пополам со льдом и тиной.

Дышать было тяжело. Легкие горели, перед глазами плыли радужные круги, как всегда, когда приходилось колдовать на пределе возможностей.

Моро же стоял невозмутимый и донельзя довольный собой. Ливи вырвала из его лап свою руку и решительно сделала шаг в сторону рыжего мага. И натолкнулась на прозрачную стену.

Не разбить слабыми женскими кулачками.

— Ты проиграл, смертный.

Киану поднял голову, опалил яростным взглядом, взмахнул рукой и четким движением бросил в сида воздушной волной, щедро приправленной водой.

— А магию у тебя все-таки стоит забрать… — пробормотал Темный, останавливая удар. Испачкать новенький сюртук и белоснежный жилет с модным индийским узором он не хотел.

Щелчок пальцами, и что-то пошло не так…

Его сила, радужная, всегда послушная, прикоснулась к рыжему мальчишке. Погрелась у его сердца. Заурчала довольно. И отказалась возвращаться.

Моро слегка нахмурился, что означало у него высшую степень недоумения и удивления. Нет, магии ему не жалко, ее даже на сотую часть меньше не стало. Но поведение родовой силы вызвало замешательство.

Так могло бы быть, если…

А вот «если» быть не может!

Тот ритуал провалился. Что-то пошло не так в расчетах. Вмешался неучтенный фактор или еще что. Потребовались тысячи и тысячи человеческих жертв, но дитя не было зачато. А второго ребенка у Милли быть не могло. Непредвиденный эффект от заклинания.

Однако человеческий колдун принял радугу в кровь. Семицветье магии усилило его зелень и синеву, очистило от вырождающихся генов, заиграло новыми возможностями, забытой или утерянной мощью…

Киану поднялся, скептически рассмотрел свою ладонь, создал на ней несколько лазурных огоньков слишком чистого оттенка. Таких послушных, ласково льнущих к нему, как щенки. И не понимающих, почему хозяин недоволен, что его опечалило.

Вот же они, чудеса!

— А это… — царственно махнул рукой Моро. Ведь не может же он быть… Слишком молод, слишком человек! И должна была родиться девочка! — Мой тебе подарок!

Всегда можно сделать вид, будто так и было задумано. Да, именно так.

Темный требовательно протянул руку Оливии.

— Стой! — Маг бросился к девушке, но смог едва дернуться. Заклинание обездвиживания почему-то всегда действовало неожиданно и эффективно. — Тауматроп! Монета! Она же освобождает от твоей власти!

Ливи смущенно улыбнулась:

— Прости…

— Ах эта? — Сид сделал вид, что страдает склерозом. — Помню, помню… Сам ее создавал. Она должна была внести в игры некий хаос и элемент непредсказуемости. И со своей задачей справилась блестяще.

— Отпусти Оливию! Она не в твоей власти!

— Была в моей! Потом нет! А потом… Могла бы быть, но не в моих правилах ловить ушедшие от меня души.

Путы заклинания немного ослабли, и Киану обреченно полез в карман сюртука. Он уже знал, что там обнаружит. Золотую монету святого Николая. И даже догадывался, как она там оказалась.

— Соблюдать приличия нужно, молодой человек, — ворчливо, как древний старик, пожурил Моро. — И не лезть к девушкам целоваться при всем честном народе!