— Если она плата, то…

И у Милли не спросить. Не ответит…

А древний не признается, что есть что-то в подлунном мире, чего он боится…

Монету удалось бросить. Она полетела, медленно вращаясь, но зависла в воздухе недалеко от сида и пленницы. Тот сцапал своенравный артефакт и спрятал его в карман.

— Да что это у вас, молодых да горячих, за манера — жертвовать собой ради любимого! А нужна ли жертва? Будет ли от нее толк?

И не помешает ли она другим планам…

— Я не хочу, чтобы он был твоим рабом, демон! — выкрикнула Оливия. Ей до безумия хотелось напоследок обнять рыжего, растрепанного и растерянного парня. Запомнить, как бьется живое сердце.

У многих уходит вся жизнь на то, чтобы научиться говорить так, чтобы тебя услышал самый нужный человек и чтобы услышать, что говорят тебе. У Киану и Оливии была всего лишь одна ночь.

Почти до утра были вместе и так и не сказали главного. Девушка знала о значении тауматропа. Киану догадывался о договоре и о том, что оплатить его придется. О чем говорили? О детстве, о детских страхах и мечтах, надеждах… О том, что Ливи связана со всем происходящим, маг не подозревал. Или не хотел подозревать?

— Я не демон, — упрямо повторил Темный. — У нас с ними, между прочим, вооруженный нейтралитет.

На самом деле сид не отказался бы провести с интересным человеческим колдуном пару-тройку столетий и разобраться, почему он так реагирует на исконную магию, на что он еще способен… Тауматроп с пегасом спутал все его планы. Но не признаваться же в фиаско?

Миллисент к тому же расстроится, если с ее телохранителем что-нибудь случится.

Если узнает…

Или если случится…

— Ты же пришел за платой? — Киану опять дернулся. И опять не мог пошевелить ни рукой ни ногой. Даже заклинание сплести не получалось.

— И плату за услугу для Элингтона я получил, — склонил голову Моро, лукаво улыбнувшись. — К счастью, выбор был большой.

— Оживи ее! Ты же можешь!

— Не могу! — развел руками сид, словно не заметив наглого требования колдуна. — Законы мироздания нужно нарушать с умом и большими оговорками. Чревато, знаешь ли.

— Ты обещал!

— Разве? Ах да… Припоминаю. Мы ведь даже на это играли… В принципе мог бы, наверное…

— Я же проиграл тебе и ее душу, и свою! — зло выплюнул обездвиженный маг. — Так что она твоя! Дай ей жить!

Проиграл он, как же! В лучших традициях волшебного народа «проиграл», только сам об этом не догадывается. Тауматроп освобождал от влияния хозяина и не позволял еще раз претендовать на тех, кто хоть недолго им владел.

— Да, у меня теперь есть две лишние души, — задумчиво постукивал пальцами по подбородку Моро. — Но ты ведь не указал чьи. Так что я заберу… кого-нибудь еще. Элиф вот забавная. Или ее отец, давно ко мне просится… А к душе Оливии Элингтон я претензий не имею, один раз от меня она освободилась.

— Но если она не идет с тобой… — Знания о некромантии, пусть обрывочные (Киану никогда не любил эту отрасль магии), всплывали в голове и складывались в весьма безрадостную картину.

— И с Эдом она тоже пойти не может, — безжалостно закончил за него Моро. — Она успела выполнить условие для перехода лишь частично. Осознала свою смерть, но поздно. И пошла не за проводником, а за нами. Уж прости, но девушка слишком привязалась к земле, чтобы ее там, на вашем небе, приняли! Твоя Оливия зависла теперь между миром живых и мертвых! Не нашел, что ли, другого времени влюбиться?

Девушка начала бледнеть, становиться прозрачной.

И грустно улыбалась.

— Дай хотя бы несколько минут поговорить с ней! — Путы держали крепко. В любое другое время сыскарь поинтересовался бы плетением. Такое надежное заклинание будет очень полезным в работе легавых. Снять его казалось практически невозможно.

— Ах, какую бы цену ты заплатил за эти мгновения! — сладко протянул сид и резко сменил тон. — Нет! Время вышло!

Иначе тебе еще больнее будет, глупый смертный! По собственному опыту судил.

Радужная вспышка телепорта унесла Киану от призрачной Оливии. Последнее, что колдун увидел, как она бросилась к нему.

Милли стояла в дорожном наряде перед окном, за которым все еще сыпал снег. Густыми редкими хлопьями. Лениво и неторопливо.

Големы уже собрали и вынесли вещи, где-то в Грин-холле все еще скандалила Руби, настаивая, что ей нужно остаться и позаботиться о лорде Элингтоне, разом вернувшем себе все свои годы и оставшемся без наследников огромного состояния.

Нужно только самой пожилой леди набраться сил и спуститься вниз, не дожидаясь, пока ее телохранитель придет за ней. Хорошо, что рыжий маг злится и готов крушить все вокруг. Плохо было бы, если бы он в апатии отказывался что-либо делать.

Хлопнула дверь, и в комнате ощутимо похолодало.

— А говорил, что мы больше не увидимся… — грустно пробормотала она, чуть повернув голову.

Моро неслышно приблизился, поднял руки, а через секунду безвольно опустил, так и не решившись обнять или дотронуться до той, которую хотел помнить юной и очень сильной сивиллой…

— Как видишь, судьба любит преподносить сюрпризы…

Так и не решившись спросить о самом главном.

Они замолчали. Слишком многое хотелось сказать. И слишком лживы были слова. Миллисент поймала себя на мысли, что ей впору завидовать Киану. Когда время подходит к концу, надежда и вера в то, что за порогом смерти продолжается жизнь, сильнее с каждым днем. И если верить учению храма, то рыжий маг сможет встретиться с Оливией в той, другой реальности. А у таких, как Моро, нет души.

За очень долгую жизнь, почти бессмертие по человеческим меркам, тоже нужно платить.

— Ты все так же прекрасна, — выдавил из себя Темный.

— А ты все так же никогда не лжешь? — скривила тонкие блеклые губы Милли, сдерживая слезу. — Зачем ты здесь?

— Пришел забрать оплату долга… Ничего необычного.

— Но ваш народ стал слишком часто нарушать условия сделки! И я имею в виду не соглашение с Элингтоном.

— Времена меняются, сивилла рода человеческого, придет время изменить и договор.

— Ты, конечно, не Владыка, но сам-то себе веришь?

Когда-то земля принадлежала другим. В лесах жили эльфы, дриады, сатиры. В морях и реках обитали русалки, в горах можно было встретить драконов и василисков. Земными недрами владели гномы и кобольды, а ночью царили вампиры и демоны. Но все течет, все меняется. И потом земля стала принадлежать не только им.

Что конкретно произошло, теперь уже никто и не знает. Люди предпочли сочинять о волшебных народах сказки и забыть настоящую историю. А сиды всегда любили недосказанность. Но быть изолированными от людей, которых с каждым годом становилось все больше и больше, не захотели. Так среди магов империи появились сивиллы — пророчицы, способные предсказать глобальные события, влияющие на весь мир в целом. Потом — много-много позже — почти при каждом правителе стали появляться женщины с сиреневым цветом магии. Но лишь сивиллы Англии занимают свой пост практически до самой смерти — они хранят тайну, и с ними при необходимости связываются правители волшебного народа. И отказать им нет возможности! Даже императрица не знает о существовании других рас, кроме человеческой!