Щелк.

Господин ал-тар вопросительно приподнял одну бровь и с едва уловимой насмешкой посмотрел на внезапно побледневшего Фаэса. В то время как я, перехватив этот благостно-снисходительный взгляд, несильно вздрогнула и отступила еще на шажок. А потом сообразила посмотреть на дейри господина Георса повнимательнее, торопливо припомнила все, что знала о магии разума, еще раз покосилась на сломанное копье, с которого не успели сойти следы заклятия на дабараэ… после чего, наконец, сложила два и два и чуть не застонала с досады.

Твою мать…

– В чем дело, мой друг? – внезапно хмыкнул господин ал-тар, передвинув очередную костяшку на четках. – Тебе что-то осталось непонятным? Возможно, мне стоит пояснить свою позицию?

Фаэс тихо выдохнул и с ненавистью посмотрел:

– Нет. Теперь я все, наконец, понял.

– Хорошо, – мягко улыбнулся его высокопреосвященство. – Я рад, что твое умение делать правильные выводы из самых неправдоподобных фактов не отказало даже в столь необычной ситуации. Хотя, боюсь, ты немного опоздал: дело сделано, и теперь мне никто не помешает.

– Конечно. Ты же все предусмотрел, – внезапно взял себя в руки эрдал, после чего посмотрел на священника почти спокойно. – Ты распланировал на десятилетия вперед. Все учел. Обо всем подумал. А потом и осуществил, ловко воспользовавшись положением. Сначала с Невироном, потом с Валлионом… скажи, где ты научился так ловко скрывать дыры в своей дейри? И кто научил тебя ставить магические Печати?

Улыбка господина Георса стала откровенно насмешливой.

– А ты еще не понял?

Я с досадой опустила голову, не в силах смотреть на свой последний, самый большой и, вероятно, самый нелепый промах: ал-тар… первый жрец… высшее духовное лицо в церкви Во-Аллара… и вдруг – мой враг. Тот самый таинственный, скрытный и дьявольски изобретательный гений, который доставил нам столько неприятностей. Но… черт возьми! Это просто невероятно! Невозможно! Я бы даже сказала, что такого не бывает, если бы не видела своими собственными глазами! Да кто вообще мог предположить, что темный жрец и создатель Невирона, сильнейший некромант Во-Аллара… человек, столько времени пытавшийся подмять под себя половину этого мира… окажется скромным, улыбчивым и старательно держащимся в тени своего громкого титула священником?! Кто мог подумать, что настоящий источник наших проблем кроется буквально под боком?! И где?! В оплоте благочестия и веры! Среди ярых сторонников уничтожения нежити! Среди Карающих и иных фанатиков! Среди людей, которые по определению должны были…

Тьфу ты. Но он совершенно правильно сейчас так загадочно улыбается и наслаждается нашим общим недоумением: лучшего прикрытия для некроманта, наверное, просто не существует.

И почему за столько времени мне не пришло в голову поинтересоваться его возрастом? Почему я не додумалась хотя бы спросить, сколько времени он носит титул? Конечно, это выглядит абсурдным. Причем настолько, что мне до сих пор сложно поверить в происходящее, но ал-тар – вот он, стоит напротив и все так же снисходительно улыбается, насмешливо глядя на моего старого друга, как опытный интриган на едва оперившегося юнца, только-только начавшего постигать азы большой политики. А у его ног лежит, не требуя больше доказательств, окровавленное копье, которое не так давно торчало в моей груди.

Какая ирония, да?

И ведь мы точно знали, что наш враг имеет прямое отношение к Валлиону. Я давно подозревала, что он не просто имеет хорошо развитую агентурную сеть и, как минимум, одного высокопоставленного помощника на территории сопредельных государств; не только получает всю необходимую информацию из первых рук, но и, вполне вероятно, хорошо нам знаком. Я даже думала некоторое время назад, что это – САМЫЙ высокопоставленный человек в Валлионе. И, что самое обидное, оказалась почти права. Вот только кандидата на роль главного злодея, к сожалению, выбрала не того. Слишком долго сомневалась, вот и не сумела сделать правильный вывод. Потому что, как ни бранила святош за излишний фанатизм, как ни морщила нос от чрезмерного усердия господина Горана, но даже помыслить не могла, что правда окажется столь… печальной. И что даже я, несмотря на свое предвзятое отношение к церкви, окажусь во власти одного из самых распространенных человеческих заблуждений.

Эх… а ведь и у нас встречается немало «святош», которым давно пора гореть в аду. И в моем родном мире хватает тех, кого и на пушечный выстрел нельзя подпускать к часовням и храмам. Прелюбодеи, педофилы, гомосексуалисты… да что далеко ходить! Вон сколько слухов бродит о «батюшках», не стесняющихся сквернословить в присутствии прихожан! Сколько «святых отцов» разъезжает на дорогих иномарках, периодически сбивая детей на пешеходных переходах! Кто только не прячется среди «святой братии», поганя саму идею христианства! И как же их в последнее время стало отвратительно много. Или думаете, я просто так настороженно отношусь к институту церкви?

Но ведь есть среди них и редкие самородки, за которыми хочется идти. За кем хочется тянуться и кого хочется слушать в надежде на обретение не знаемой ранее истины. Пусть их удручающе мало – этих бесценных людей, умеющих донести Слово Божие так, что в него поневоле начинаешь верить… но, похоже, именно ради них… вернее, именно благодаря им зароненные в далеком детстве крохотные ростки веры все еще живут где-то в глубине наших душ. Все еще стараются пробиться наверх. Взывают к совести. Заставляют подать руку споткнувшейся на улице старушке или подарить червонец грязному бомжу у входа в метро. Даже если точно знаешь, что на этот червонец он купит не хлеб, а стакан самогонки, или подозреваешь, что ушлая бабка не первый день спотыкается на ровном месте и потом выразительно заглядывает в сумки сердобольных прохожих, собравшихся ей помочь… скажите, что это? Откуда берется эта необъяснимая вера в лучшее? В то, что незнакомая бабулька, неловко упавшая в гололедицу, ничего себе не сломает? В то, что тот самый бомж – не запойный алкаш, а просто уставший от жизни старик, которому твой червонец, быть может, поможет пережить еще один трудный день? Откуда берется это странное ощущение «а вдруг»? Почему заставляет сомневаться, но все же поступать так, как велят чувства, а не насквозь рациональный, прагматичный до тошноты разум?

Наверное, все-таки что-то заложено в нас такое, что помогает делать правильный выбор. Между «хочу» и «надо», «хорошо» и «плохо», между совестью и выгодой. Не знаю, почему… и даже спорить на эту тему не буду. Но факт в том, что даже меня, некрещеную и обходящую церковь далеко стороной, до сих пор коробит упоминание о разгульных «святых отцах» или их нетрадиционной ориентации. И есть во мне какой-то необъяснимый запрет, не позволяющий, несмотря ни на что, подумать о них слишком плохо.

– Все очень просто, – развел руками ал-тар, глядя Фаэсу прямо в глаза. Меня, к сожалению, он не видел. И не услышал бы, наверное, тоже. Иначе я бы уже такое ему сказала… – Все так просто, что, как говорила одна твоя хорошая знакомая, кажется невозможным. А я понял эту истину еще в те времена, когда обнаружил, что в равной степени обладаю способностями как к эйнараэ, так и к дабараэ. И когда на собственном примере убедился, что магия разума – это совсем не сказка.