Спрашивать ничего не потребовалось – графство гудело. Везде только и разговоров, что о внезапном воскрешении мертвецов. Все живые-здоровые домой вернулись. Кинулись на кладбища – пропали могилы.

Родственников Блейтов и вовсе чуть удар не хватил. Повод имелся: еще вчера требуешь наказать убийцу и ее родню, а сегодня, как дурак, стоишь перед королем, ресницами хлопаешь. Вот он, Ирвин Блейт, вот она, Эмма. На трупы не похожи, но отчего-то не помнят последние полгода, о зомби лопочут. От греха их сплавили за границу. Эмму еще нужно замуж выдавать, пусть все уляжется.

На семейном совете решили: от переживаний у обоих помутнел рассудок, а глупые слуги спутали обморок со смертью. Изабелла, конечно, странная, но чтобы убить?..

Граф Стер вздохнул с облегчением. Перед ним публично извинились, вернули должность сенатора. Раскаявшиеся женихи тут же потянулись обратно. Мол, погорячились. Еще бы, ведь Уильяма не просто реабилитировали, но и облагодетельствовали как жертву страшной ошибки. И не только со стороны короны – Блейтов и прочих гонителей Стеров обязали выплатить крупный штраф, часть которого шла в казну, часть – в карман графу.

Словом, Этьен без опаски направил коня к родовому замку любимой девушки, надеясь встретить там теплый прием. Что-то подсказывало, граф лично похлопочет за дочь в Тайной службе.

Господин Фарж запомнил замок другим. Тогда Стеры готовились к войне, сооружали баррикады, а теперь вновь превратились в респектабельных предводителей дворянства.

Чинный дворецкий заставил Этьена добрых четверть часа проторчать в холле, потому что счел его обычным посетителем. В итоге мага таки пригласили в кабинет Уильяма – добрый знак. Существовали негласные признаки, определявшие статус гостя и продолжительность будущей беседы. Если вас проводят в приемную, разговор сведется к холодным условностям и продлится от силы пару минут. Кабинет предполагал иное, более интимное общение.

История Изабеллы оставила след на лице Уильяма Стера. Он обзавелся парой морщин и постарел на несколько лет. В остальном граф остался прежним – аристократом до кончиков пальцев.

– Присаживайтесь! – Приветливый тон владельца замка уничтожил последние сомнения. – Рад вас снова видеть, господин Фарж.

Этьен изумленно поднял брови: граф запомнил его фамилию. Обычно людей его круга считали статистами. Не простолюдины, но недалеко ушли. А тут почет, внимание. Выходит, господин Фарж – ценный субъект для Уильяма. Еще бы, ведь он обещал решить проблему с непутевой дочерью и решил. В общих чертах это верно, а в частности Этьен вдаваться не собирался.

– Взаимно, милорд.

Маг удобно расположился на стуле и с благодарностью принял рюмку шерри. Кому рассказать – сам граф налил ему выпить! Этьен наслаждался насыщенным вкусом рубинового напитка и терпеливо ждал, пока Уильям заговорит о деньгах. Он заранее придумал вежливый отказ. Пусть доходы Этьена невелики, люди не продаются. Помощь, дружба, любовь – тоже.

– Вижу, вас можно поздравить, милорд.

– Да, – Уильям сделал короткую паузу, словно задумавшись. – Страшный сон остался позади.

Поставив рюмку на стол, граф захлопнул дверцу встроенного в стену бара и вернул на место картину. «Охота на фазанов» не одно десятилетие берегла от жен маленькие слабости супругов.

– Где моя дочь?

Вопрос застал Этьена врасплох. Граф собирался не благодарить, а требовать Изабеллу назад.

– В надежном месте.

Господин Фарж не собирался сдаваться. Если Уильям узнает об исчезновении дара, немедленно предъявит свои права и выдаст Изабеллу замуж за очередного лорда Стаута. На этот раз девушке нечего будет ему противопоставить. А Этьен… Он теперь тоже никто.

Тень набежала на лицо господина Фаржа. Он горько пожалел, что поддался соблазну, завернул в Стер. Надлежало сразу вернуться в столицу и добиться разрешения на обучение Изабеллы: студентов Магического университета не выдавали родным. Они бы получили несколько лет отсрочки, а дальше ценность Изабо на брачном рынке сошла бы на нет.

– Над ней установлен надзор, верно?

Взгляд Уильяма вперился в Этьена. Хозяин замка пытался подловить его на лжи. Однако господин Фарж умел играть в подобные игры, недаром изредка посещал светские рауты. Они требовали определенного мастерства, изворотливости: нужно одновременно не уронить себя и не оскорбить других.

– Да, Тайная служба. Но теперь повода нет и…

– Я займусь этим, – оборвал мага Уильям и наконец перестал буравить взглядом. – Лично напишу Совейну. – Только человек его круга мог звать начальника Тайной службы просто по имени. – Пусть Блейты сами разбираются с вздумавшими прикинуться мертвыми родственниками. Эмма всегда казалась мне странной. – Граф окончательно успокоился и оседлал любимого конька. – Теперь понятно, отчего она засиделась в старых девах. При ее-то внешности и деньгах! Леди действительно слаба здоровьем, но душевным, а не физическим, как утверждала ее родня. Обвинить мою дочь в убийстве!

Уильям сокрушенно вздохнул и отдал должное шерри.

– И на основе чего? Показаний прислуги! Девица грохнулась в обморок, а они сочли ее мертвой. У Изабеллы дурная слава, немудрено, что нервы леди Блейт не выдержали, когда та завернула в гости. А дальше все Ирвин. Не сомневаюсь, именно этот бездельник придумал поживиться на нашей беде. Вы человек посторонний, господин Фарж, не знакомы с лордом Ирвином Блейтом…

– Не имел чести, – подтвердил Этьен.

Он готов был аплодировать собеседнику. Так умело выстроить факты в свою пользу! Этьен не удивился бы, если бы завтра в каждой гостиной шептались: «О, я всегда говорила, что Эмма Блейт истеричка!»

– Так вот, – продолжил Уильям, – всему графству известна его страсть к игре. Он популярен у женщин, но неудачлив за зеленым сукном. Я бы не отдал за него Изабеллу, даже если бы ей грозило остаться в старых девах. Ирвин прекрасно это знал, поэтому решил получить деньги Стеров иным способом, но правосудие всегда настигает преступника.

Граф патетично поднял палец к небесам, мысленно примерив мантию судьи. Придуманное объяснение странных событий вокруг Изабеллы укладывалось в привычную картину мира. Покойники не умели воскресать. А если вдруг, то только ради чьих-то черных замыслов. И уж точно они не расхаживали по свету с бьющимся сердцем и румянцем на щеках.

О солдатах дворянство графства, не сговариваясь, решило забыть. Простой люд виделся им темным и склонным к непробудному пьянству. Если селяне выдумали «темную ведьму Стер», жестоко расправившуюся с Блейтами, то легко могли приписать ей гибель наряда. Мало ли куда они подевались! Браконьеров по лесам ловили – солдаты подневольные, куда прикажут, туда и отправятся, докладывать каждому встречному не станут. В самом деле, как бы девушка справилась с ними в одиночку? Ведьма она или нет, а солдаты не мальчики для битья. И где тела? Никто мертвыми их не видел. Твердили: сгорели, только вот вместо праха могли подсунуть обычные угли.