проводит за рукописью. Кажется, все наконец успокоились и поймали заветный дзен, что не может не радовать.

– Солнышко! Иди ужинать! – Голос папы доносится из соседней комнаты.

– Пять минут! – кричу я, водя кончиком карандаша по тесту в учебнике физики.

Ерунда какая-то, это точно не для моих мозгов. Перечитываю условия задачи, но воспринимаю их как: «Если все мошки белые, а солнце – это червивое яблоко, то сколько кирпичей нужно для приготовления мохито?» Фотографирую листок с тестом и отправляю Елисею, добавив десяток рыдающих смайликов.

EL: «Это уже рабство»

Лана: «Ну, пожааааалуйста! Если не решу этот тест хотя бы на „четыре“, то у меня будет тройка в четверти!»

EL: «И она будет заслуженная. В четвертом номере ошибка, а пятый решен лишь наполовину»

Лана: «Поэтому я и прошу помощи»

EL: «Как собираешься платить?»

Лана: «Чего ты хочешь, Мистер Крабс?»

EL: «Доклад по истории»

Лана: «Заметано. Пожмем руки или ты предпочитаешь подписывать договоры кровью?»

EL: «Предпочитаю скреплять их поцелуем»

Лана: «*смайлик поцелуй*»

EL: «*смайлик сложенные в молитве руки*»

Лана: «Это еще что?»

EL: «Я за тебя помолился. Какой поцелуй, такая и помощь»

Лана: «Реши мне тест! Завтра последний день сдачи!»

EL: «Ладно*смайлик закатывающий глаза*»

Лана: «*черное сердце*»

Вскакиваю и бегу на кухню, ведомая запахом томатного соуса. Папа раскладывает на столе приборы и ставит посередине миску зеленого салата.

– Та-дам! – торжественно произносит он.

– Вау! Что у нас сегодня?

– Каннеллони с фаршем, запеченные с томатами и сыром.

С опаской смотрю на приготовленное отцом блюдо, разложенное по тарелкам:

– Звучит здорово, но вот выглядит… будто воробья вывернуло наизнанку.

– Сначала попробуй, потом критикуй.

Садимся за стол. Папа пристально наблюдает, как я кладу в рот первый кусочек, и в нетерпении трясет головой:

– Ну-у-у… что скажешь?

Жую, глотаю и тут же накалываю на вилку еще один кусок.

– Очень вкусно! Ты – кулинарный гений!

– То-то же, – довольно отвечает папа, приступая к ужину.

Тарелки быстро пустеют. Откидываюсь на спинку стула и круговыми движениями глажу живот:

– Скоро на мне ни одни штаны не сойдутся.

– Глупости! В твоем возрасте все калории уходят в эмоции.

– Скажи это моим щекам, – смеюсь я.

– Надо будет, я всему миру об этом скажу!

Улыбаюсь, глядя в его яркие глаза. Папа снова живет полной жизнью, и, если честно, сейчас он стал еще лучше, чем был. Разносторонний, восторженный, открытый ко всему новому. Будто заново родился.

– Папуль, ты такой молодец. Я тобой горжусь.

– Солнышко, без тебя я не справился бы. Спасибо, что поддержала, это было важнее всего. Боюсь даже представить, куда бы я мог скатиться, останься один.

– Ты не один.

– Верно, – кивает он, глядя в стол. – Я разговаривал с Мариной сегодня днем…

– С мамой? О чем?!

– Спокойно, – усмехается папа. – Все в порядке. Я готовился к этому разговору и знал, чего ожидать, поэтому прошел он хорошо. Мы обсудили незавершенные моменты, я попросил прощения и услышал то, что должен был, чтобы отпустить ситуацию. Лана, твоя мама замечательный человек, и она заслуживает счастья…

– Вы оба заслуживаете!

– Разумеется, и мы его найдем. Возможно, с разной скоростью и в разное время, но нас навсегда уже связывает один счастливый момент – и это ты. Поэтому мы с твоей мамой пришли к обоюдному соглашению о перемирии и нейтралитете.

Смахиваю с ресниц невидимые слезинки и истончаю голос:

– Мои родители уже совсем взрослые.

– Юмористка! – саркастично отвечает папа. – Через неделю начинаются зимние каникулы, и Марина хочет, чтобы на Новый год ты приехала к ней.

– Я же сказала, что останусь здесь, – говорю я, нахмурившись.

– Тебе не нужно…

– Пап! Вы молодцы, что помирились, только не надо теперь все решать за меня. Новый год я проведу здесь, а к маме поеду на Рождество.

Он прищуривается, склоняя голову, а после с пониманием кивает:

– Дело в твоем парне, а не во мне.

Поджимаю губы, глядя в сторону окна, где сумерки уже крепко обнимают город.

– Да, – отвечаю я смущенно.

– Тогда ладно. Созвонись позже с мамой и все ей объясни, хорошо?

– Хорошо.

– Мне уже можно настаивать на официальном представлении или подождать еще недельку? Ты ведь знакома с мамой Елисея, я ревную. Неужели тебе стыдно за своего старика? Обещаю, что побреюсь и надену новую рубашку для встречи с твоим избранником.

– Па-а-ап! – тяну я, запрокидывая голову. – Я обязательно вас познакомлю, когда представится такая возможность. И я тебя не стесняюсь, ясно?

Звонок мобильника прерывает разговор. Незнакомый номер удивляет, и я с опаской принимают вызов:

– Алло.

– Света, дай трубку Кате! – слышу разгневанный голос тети Ларисы.

– Во-первых, здравствуйте, а во-вторых… ее рядом нет.

– Не ври мне, мерзавка! Я знаю, что она у тебя, поэтому позови ее! Живо!

Она вопит так громко, что приходится отодвинуть телефон от уха. Папа протягивает руку и перебирает пальцами. А что, не такая уж плохая идея. Передаю ему мобильный, и он включает серьезный тон, который обычно использует только для рабочих звонков и разговоров с представителями банков:

– Добрый вечер, я папа Ланы. И я настоятельно не рекомендую вам повышать голос на мою дочь.

Подбегаю к отцу и пристраиваюсь рядом, чтобы подслушать.

– Здравствуйте, – с тихой яростью говорит тетя Лариса. – Ваша дочь так запудрила мозг моей, что она убежала из дома. Немедленно отправьте ее назад!

– У нас в доме нет чужих детей.

– И вы их покрываете?!

– Женщина, прекратите истерику и объясните спокойно, что случилось.

Папа опускает руку с телефоном и поворачивается ко мне, пораженно распахнув глаза:

– Она бросила трубку.

– Сумасшедшая тетка.

– Согласен. Это была мама Кати?

– Угу.

– Получается, Катя сбежала из дома? Попробуй ей позвонить.

Тревога стучит в груди быстрым сердцебиением, набираю подругу, но абонент недоступен. Принимаюсь нервно расхаживать по комнате, продолжая безуспешные попытки.

– Есть идеи, куда она могла пойти? На улице уже совсем темно и к тому же холодно, – обеспокоенно говорит папа.

Перебираю мысленно всевозможные места, но ни в одном не уверена на сто процентов. Что же случилось? И почему Катя не позвонила мне? Папа встает из-за стола и кладет ладонь мне на плечо, заставляя остановиться:

– Оденься потеплее, и поехали поищем ее.

– Правда?

– Ну, конечно! Давай скорее!

Папа крепко сжимает руль, медленно объезжая район, а я смотрю в окно, стараясь понять, куда могла пойти расстроенная девочка на ночь глядя. Проезжаем по центральной улице, мимо школы и торгового центра. Заледеневший снег блестит в свете фар, витрины магазинов и кафе горят цветными лампочками праздничных гирлянд. И тут меня озаряет.

– Книжный магазин, – тихо произношу я.

– Какой именно? – уточняет папа.