– Спасибо за совет, почтенный. Учту. – Я благодарно сжал хитрому деду запястье. Старик поднял брови в удивлении, польщенно улыбнулся и вернулся на свое место.

Окно выпуска людей и транспортных средств продолжалось примерно с половину часа. Вслед за телегами повалил пеший люд, перемежаемый всадниками и местными лимузинами. Я с удивлением отметил, что до деревянных рессор и лакированных карет тут все-таки сумели додуматься.

– Дорого в городе лошадь содержать?

– В посаде не шибко, а вот во Внешнем городе не все могут себе позволить, – согласно кивнул старик. – Запрета нет, это земля кусается. А вот во Внутреннем городе уже нельзя. Верхом только наместник и члены Городского совета имеют право ездить. Иных с верховой лошадью даже на поводу внутрь не пропустят. Повозки купцам можно иметь, но дорого. За право на повозках грузы возить торговцы каждый год бешеные деньги платят. И то, держать только снаружи внутренних стен. Жетоны город с аукциона продает.

– И количество этих жетонов, как я понимаю, фиксированное?

– Не понял вас, ваша милость?

– В смысле число жетонов, точнее повозок в городе, всегда одинаковое?

– Да, да, так и есть, … наверное, – согласился со мной старик.

– Понятно. Все, кому внутри дорого коней держать, тут их в приличных кварталах ставят?

– Да, так и есть! – обрадовался старик. – И конюшни общественные да частные есть, и на постоялых дворах оставляют, кто и вторые дома содержит…

– Спасибо, я понял.

Выходное окно кончилось, стоявшие в воротах регулировщики начали запускать скопившийся у ворот народ внутрь.

Когда наша телега подкатила к воротам, представилась возможность рассмотреть местную городскую стражу. Стража выглядела довольно внушительно – рослые плечистые мужики в однотипных кольчугах и шлемах с защищающей лицо полумаской. За спиной каждого заброшен небольшой щит, вооружены мечами. Надо отметить, что помимо унификации на кольчугах медными или скорее бронзовыми кольцами был набран герб города – башня с отходящими в сторону стенами с парящим над ними альбатросом.

– Стражу город в доспехи одевает или свое носят?

– Город! Богаче Бир-Эйдина города нет! – впервые решился перебить деда внук, Нейл Даннер. – У города вся стража в железе! Ни души в коже и гамбезонах нет! А что герб на кольчугах, так это для метки – если кого убьют и доспех снимут, чтобы найти легче было! А если не найдут, такие награды за головы дают, что свои же друзья продают не колеблясь!

– Вот кровушка лезет, – с ухмылкой буркнул или, скорее, даже шепнул себе под нос старик.

– Ну, что в таких кругах друзья за хороший прайс продать готовы, я не сомневаюсь… – Я был пронизан непритворным цинизмом. Как мент скажу, в таком подходе к проблемам поиска преступников определенно что-то было. – Откровенно бы удивило, если таких не нашлось.

Сидевший на облучке дед согласно со мной хрюкнул.

Телега уже практически входила на ведущий к зеву проема мостик, надо сказать, что пошлина за прохождение посадских ворот отсутствовала, когда нас внезапно настигли неприятности. Отмечаемый на уровне бубнежа из телевизора фон резко прибавил звук. Наш небольшой обозец, разгоняя пешеходов, обгоняли пятеро всадников.

Двое скакавших первыми, этакие рослые нарядные красавчики, без каких-либо сомнений представляли собой дворян или местных городских нобилей – лиц, формально приравненных в империи по правам к дворянскому сословию, однако без заметного признания этих прав самим дворянством. Отличные верховые кони, мощный черный с белыми «чулками» и очень изящный гнедой размерами поменьше, обтягивающие длинные куртки, украшенные вышивкой и с разноцветными рукавами (у парня на вороном коне на груди вышит герб), мечи у седла, шапочки с перьями – точь-в-точь как у Робин Гуда в «Шреке» – и плети в руках. Трое за ними – явные слуги и охрана, все трое тоже с мечами и даже в доспехах: двое в кольчугах, третий в чешуйчатой кожаной кирасе, как у островитян. Кони у этих троих немного поплоше, и сами люди ведут себя скромнее, плетями не машут, разгоняя лезущую под копыта пиплу. Щитов ни у кого из пятерых нет.

Надо сказать, что старый Ферокс скачущие к нам неприятности засек вовремя, сумев не только остановить лошадей, но и оставить господам место проехать, прозорливо понимая, что они полезут без очереди. Что, разумеется, и произошло.

Под вопли: «С дороги, холопье!» и тому подобные, мажоры двигались к воротам, притормозив только у стражников, чтобы кинуть им по монете, и все бы было хорошо, если бы первый из этих псов, протискиваясь мимо, не обратил внимания на меня и мои мечи.

А может быть, ему просто показался наглым взгляд, которым я на него смотрел, развалившись на наваленных на телегу мешках, и мечи были вовсе ни при чем. Короче говоря, меня ни с того ни с сего секанули плетью. Причем даже любезно предупредив, что этот мажор собирался сделать:

– Чего уставился, земляная душонка? – Все это с ловким перебросом плети из правой руки в левую и последующим ударом.

Надо сказать, что одни только слова включили во мне бурю эмоций. Соответственно, когда дело закончилось ударом, я автоматически поймал его за руку и выбросил из седла. Вокруг стало тихо. Мертвецки тихо.

Я соскочил с телеги, на ходу перехватывая трофейный арапник с короткой, богато украшенной рукоятью и полуметровым плетеным хвостом, плавно сужающимся к концу с грузом. Мажор, при падении стукнувшийся головой о тележный бортик, вяло шевелился и тряс головой под ногами. Лошадь шарахнулась в сторону. Плечо, несмотря на то, что удар пришелся в кольчугу, ощутимо саднило.

– Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказал? – Сказать, что я был зол, это ничего не сказать. Я был в бешенстве.

– Да ты, ублюдок… Да я тебя… – мажор что-то там хрипел, приходя в себя и капая на дорожную пыль кровью из расквашенного носа.

– Эй ты, холоп, в сторону! – рядом разорялся приятель низверженного типа, коняга приятеля мешала ему подъехать.

– На сук у меня взлетишь! – Дворянчик в достаточной мере опомнился, чтобы попытаться встать на ноги, и неосторожно повернулся ко мне лицом, за что поплатился отличным хлестким, идущим от бедер и разворота корпуса ударом плети поперек лица. Что этим ударом можно оставить человека без глаз, абсолютно не волновало. Медицина здесь, по нашим меркам, отличная, если товарищ имеет достаточно денег для такого поведения, зрение ему восстановят. А если их не имеет, то нечего столь хамски вести себя на дороге. Жертва взвыла, закрыла лопнувшую физиономию руками и завалилась назад в пыль.

Вокруг стало еще тише. Всхрапывали одни лошади.

– Я что-то вас не расслышал, почтенный, вы что-то мне хотели сказать? Может быть, повторите? Или повторить мне?

Замерший на своем гнедом второй мажорчик на несколько секунд оказался в ступоре, из которого его вывел второй удар промеж ушей друга, прямо по щегольской шапочке с торчащим из нее пышным пером.