– Обвенчаются, – серьезно поправил отец Варфоломей. – А перед этим Юрка – крестится. И вот тогда…

– Обвенчаются… – мечтательно протянула Мила. – Здорово. А Юрия Ивановича будут голого в купели крестить?

Тяжкая длань отца Варфоломея отпустила Миле подзатыльник.

– Ну, батюшка, – сказала Мила, потирая затылок, – ваше счастье, что вы священник и друг Юрия Ивановича.

– Господи, прости, – пробормотал отец Варфоломей и перекрестился. – Дай мне, Господи, силы не принять на себя грех смертоубийства.

Мила поерзала на месте.

Гринчук что-то тихо говорил Инге, та, улыбаясь, кивнула.

– А вы в свадебное путешествие куда поедете? – спросила Мила.

– Выбирает жена, – улыбнулся Гринчук. – И время и место…

– За базар отвечаешь, Гринчук? – прищурилась Инга.

– Зуб даю. Когда скажешь и куда скажешь.

– В Австралию! – крикнула Мила.

– Куда хочу и когда… – медленно, словно в задумчивости произнесла Инга. – И даже зуб даешь…

Гринчук кивнул с самым счастливым видом. Вообще, выражение счастья не сходило с его лица с того самого момента, когда Инга переступила порог зала.

– И даже если небо станет огромными кусками падать на землю… – сказала Инга.

– Даже тогда я буду точен и верен своему слову, – закончил Гринчук.

– Гарантируешь?

– Да. Да и еще раз – да.

– Ладно, – сказала Инга и встала. – Господа!

Все господа, присутствовавшие в зале, оглянулись на ее голос.

– Господа. Юрий Иванович Гринчук сделал мне предложение стать его женой.

Гости снова стали, было, аплодировать, но Инга взмахом руки оборвала овации.

– Я еще не дала своего согласия. И, поскольку Юрий Иванович гарантирует мне, что в назначенное мной время мы с ним уедем в свадебное путешествие, то я выдвигаю следующее условие, – Инга сделала паузу и посмотрела на Гринчука.

Тот торопливо встал и раскланялся:

– Заранее согласен.

– Я выйду замуж за Юрия Ивановича Гринчука, – торжественно сказала Инга, – при условии, что наше свадебное путешествие будет предсвадебным. Я назначаю наш отъезд на первое июня этого года. И при любом раскладе, я уеду именно в этот день. Если Юрий Иванович не появится или опоздает – я уеду одна, не смотря на самые объективные причины. И Юрию Ивановичу придется меня искать. Не найдет – останется без жены.

– Как это романтично! – восхитилась дама лет пятидесяти, сидевшая со своим молодым ухажером неподалеку.

– Да, Юрий Иванович, – с сочувствием протянул Владимир Родионыч.

– А какие проблемы? – весело удивился Гринчук. – Что мне может помешать? Камни с неба? Фигня.

Гринчук налил шампанского Инге, себе, они чокнулись и выпили.

Владимир Родионыч посмотрел на Графа:

– В этой харчевне танцуют? Я могу пригласить чужую невесту на танец?

– Несомненно, – Граф вскочил, отдал команду официанту, тот торопливо вышел из зала и через минуту вернулся в сопровождении музыканта.

В «Клубе» был великолепный рояль. И музыкант был также великолепный.

Владимир Родионыч встал со своего места, прошел к Инге и церемонно склонил голову:

– Разрешите пригласить?

Инга вопросительно посмотрела на Гринчука, тот с важным видом кивнул.

– Еще раз поздравляю, – сказал Полковник, подходя к Гринчуку. – И мне даже кажется, что вы сделали самый правильный выбор.

– Ингу? – спросил Гринчук.

– Все вместе – и Ингу, и покой, – Полковник сел на освобожденное Владимиром Родионычем место. – Мы регулярно обсуждаем это с Владимиром Родионычем. Наверное, от зависти. Мы уже пропащие люди…

– Еще пока нет, – тихо сказал Гринчук.

Тихо, но очень серьезно. Так серьезно, что Полковник вздрогнул.

Инга и Владимир Родионыч танцевали. Мила попыталась пригласить на танец отца Варфоломея, увернулась от еще одного подзатыльника и потащила танцевать Доктора. Граф отдал еще несколько указаний официантам и подсел к священнику.

– Что вы имеете ввиду, когда говорите, что мы еще пока не пропащие люди? – спросил Полковник.

Гринчук взял с вазы апельсин, подбросил его, поймал и, помяв в руке, понюхал:

– Для меня в детстве праздники, особенно Новый год, всегда были связаны с запахом апельсинов.

Инга засмеялась над какой-то шуткой Владимира Родионыча.

– Вам уже Владимир Родионыч давал распоряжение принять меры к обнаружению супостата в Приморске? – спросил Гринчук.

– Ну…

– Давал, – сказал Гринчук. – Типа – договориться или замочить всех в сортире.

– Типа, – согласился Полковник.

– А вы еще не успели?

– Типа.

– И не торопитесь, – посоветовал Гринчук и с улыбкой помахал танцующим. – Жить хотите – не торопитесь.

Полковник задумчиво покрутил в руке пустой бокал:

– Вы снова о нечистой силе?

– Я – просто о Приморске. Без учета того, кто там окопался. Нам это неизвестно, а поэтому и неважно. Я говорю о том, что происходит в связи с Приморском, – Гринчук снова подбросил апельсин.

– И что же происходит, по-вашему?

– А не по-моему происходит, – усмехнулся Гринчук. – И более того, именно не происходит. Не происходит то, что должно было произойти.

– И что должно было произойти? – стараясь оставаться спокойным, спросил Полковник.

Гринчук говорил серьезно, и это заставляло серьезно относиться к сказанному.

– Слушайте сюда, – сказал Гринчук. – Внимательно слушайте и не говорите потом, что не слышали.

– Слушаю.

– Историю с Приморском я пересказывать не буду – все мы ее помним. Таинственные исчезновения, загадочные происшествия и подмена или колдовство. Жуткое дело. Сразу же этим заинтересовались некие структуры. И не только Стража. Было проведено расследование, которое не просто ничего не дало, но даже было закрыто, а его инициаторы получили по рукам, чтобы не лезли не в свое дело. Так?

– Так.

– Если им нельзя лезть не в свое дело, то чье это дело? – спросил Гринчук и сам ответил. – Стало быть, это дело кого-то очень большого и страшного. Кого? Кто у нас, в нашей почти демократической стране может отпихнуть ногами всех от какой угодно темы? Только не говорите о гаранте Конституции.

– Я и не говорю, – Полковник взял бутылку и налил себе в бокал вина. – и я не говорю о наших спецслужбах, задрюченных чиновниками и демократической прессой.