— Вот, пока оно дойдет из Самары. Думаю, около месяца. Ух и шум сейчас поднимется! Там же столько больших начальников отметились подписями! Надо разбираться, кого-то наказывать! А Куравлева — восстанавливать в звании, в должности, выплачивать зарплату за несколько лет. Он враз разбогатеет…

— Если такие сложности, может, они постараются спустить все на тормозах? — с сомнением заметил Андрей.

— Мы не позволим! — уверенно сказала Ольга.

Из книги Андрея Ветрова «Хроники Черного Дельфина»

В Оренбурге этот номер «Советского труда» разошелся мгновенно. На следующий день статью перепечатала местная газета «Репортер Оренбурга». У киосков выстроились очереди.

В колонию газета пришла с опозданием. Сначала ее прочитал весь персонал. Потом показали Куравлеву.

— Скоро домой поедешь, — не без зависти сказал один из сокамерников.

А в администрации Оренбургской области разразился скандал. Губернатор, прочитав статью, пришел в ярость.

— Что это такое?! — Он потряс «Советским трудом» перед стоявшими навытяжку министром печати области и начальником управления информации и общественных связей. — Откуда оно взялось?

— Мы проверим, — произнес побледневший начальник управления информации.

— А почему раньше не проверяли? — Губернатор побагровел. — Каким местом думали, когда эта мерзость только сочинялась?

— Это московская газета, — робко вставил начальник управления информации.

Министр печати благоразумно отмалчивался, считая, что в данном случае прокол допустило управление информации.

— Я вижу, какая это газета! — грозно прорычал губернатор. — А это что?

Он показал толстым, как гильза крупнокалиберного пулемета, пальцем подпись: Соль-Илецк-Оренбург-Москва-Станфорд. Больше всего губернатора волновала, конечно, не судьба Куравлева, а своя собственная. Ведь приближались выборы.

Губернатор правил областью начиная с советских времен. Аккурат перед развалом Союза стал первым секретарем обкома. Первым поддержал ГКЧП, а потом вовремя послал приветственную телеграмму победившим демократическим силам. В общем, попал в нужную струю. Поэтому и был назначен на должность губернатора. Затем успешно избрался. И переизбирался несколько раз кряду.

Накануне очередных выборов пошли нехорошие разговоры, мол, не слишком ли долго сидит на своем посту наш губернатор? Его это сильно задевало.

— Я не вижу достойной альтернативы! — громогласно заявлял он на всех собраниях. — Мы не можем каждые четыре года подкидывать судьбу области, как монетку, на орел-решка. Нельзя вручать судьбу сотен тысяч людей в руки неизвестному проходимцу! Я просто не имею права уйти сейчас! Я долго думал над этим. Это нелегкое решение. Бремя власти — тяжелая ноша. Но ради трудящихся области, которым нужна достойная жизнь, я вновь выдвигаю свою кандидатуру. Обращаю внимание, что по новому закону этот срок будет мне засчитываться как первый! Любые спекуляции на эту тему — политическая провокация тех, кто хочет дестабилизировать обстановку в нашем приграничном регионе. Но я со всей ответственностью заявляю: народ области не допустит во власть ни самозванцев, ни криминальных элементов!

Губернатор все сделал, чтобы облегчить народу его выбор: выдавил из области возможных соперников, поддержал на парламентских выборах партию, которую рекомендовал Кремль (сам вступил в эту партию и заставил других!), обеспечил ей нужный процент. Ну и так далее. Но слухи не давали ему покоя, мол, кто-то в Москве копает под него. Назывались конкретные фамилии. И вот появилась эта статья в московской газетенке. Факты сложились, как дважды два, и появился логичный ответ: против него плетут интриги! Газетная травля — только один из признаков.

Дело Куравлева губернатор помнил плохо. Но любые грязные намеки на то, что в его области могло произойти беззаконие, он обязан был пресечь самым жестким образом.

— Соль-Илецк — это же колония, — произнес начальник управления информации. — Журналист не мог просто так туда проникнуть. Его уиновцы пустили.

— Сейчас мы это выясним.

Губернатор позвонил начальнику управления исполнения наказаний области.

— Генерал, а почему у тебя писаки разные по колониям шастают?

Обычно губернатор называл начальника УИН области по имени-отчеству. Но в грозные минуты говорил: «генерал». Причем таким тоном, будто на самом деле кричал: «Эй, официант, суп недосолен!», «Куда прешь, козел?!» или «Шарик, место!»

— Никто не шастает, — пробасил генерал.

— Как никто?! Ты читал статью в «Советском труде»?

— Мы его пустили по телеграмме из Москвы.

— А почему с нашим управлением информации не согласовали?

— Обычно это не требуется.

— Как не требуется?! Ты на чьей земле работаешь, генерал? Ты на моей земле работаешь! И это мне решать, что требуется, а что — нет! Сколько твои предприятия должны в бюджет области, а? Ты банкротом стать захотел?

Губернатор бросил трубку.

По закону, предприятия, работающие в колониях, должны были платить налоги. Но если бы стали платить полностью, то разорились бы. Ведь почти все, что зарабатывали тюремные фабрики, тратилось на содержание осужденных. Губернатор это понимал и никогда не стал бы грозить этим (тем более по телефону!), не будь так взбешен!

— Проверь уиновцев, — позвонил он начальнику налоговой инспекции. — Если что должны, банкроть их, на хрен.

Потом, конечно, губернатор поостыл. Подумал, что так можно и без колоний остаться, а без них — никак нельзя. Перезвонил налоговику и сказал, что банкротить колонии не надо. Только потрепать им нервы. Для профилактики. Чтобы не забывали, кто здесь хозяин.

— Готовь положение об аккредитации журналистов, — сказал губернатор министру печати. — Пусть все московские суки, что приезжают сюда, становятся сначала на учет у тебя…

Губернатор ткнул пальцем в начальника управления информации.

— Потом докладывают цель приезда, а ты их контролируй. Нарушителей вылавливай с милицией. А вообще, если от каких газет или телеканалов есть у нас представительства, то не хрен сюда москвичам приезжать. Все беды в России — от журналистов!

А в управлении ФСБ тем временем прошла собственная проверка. Бориса Дочкина чуть было не сделали крайним, мол, не отнесся достаточно серьезно к информации, не оценил опасность, не принял никаких мер. Но Дочкин оказался готов к такому повороту. Припас множество бумажек с визами начальства. Они доказывали, что он предупреждал своевременно, и множество предложений выдвигал, и план операции с применением спецсредств разработал. А то, что оперативная комбинация сорвалась, так не вина Бориса (вот подробный отчет о том). Он был вынужден действовать по упрощенному варианту (большинство пунктов из плана вычеркнул руководитель). А когда загоняешь себя в узкие рамки, всегда есть риск, что ничего не получится…