Вскоре это занятие мне надоело, рука устала, а стопки книг передо мною не уменьшались.

Какие-то незнакомые люди под руководством Любочки подвешивали к потолку разноцветные шары, вносили столы, стулья. Так к четырем часам книжный отдел совершенно преобразился и стал похож на банкетный зал. Я же, в свою очередь, ровно без пяти четыре корявым почерком подписала последнюю книгу, и моя обессиленная рука повисла вдоль туловища.

Любочка открыла дверь, и в отдел, словно сильный речной поток, долго сдерживаемый плотиной, ворвался народ.

Среди этого потока я увидела маму, Икки с родителями, Анжелку с огромным животом… Глазам своим не верю! Расталкивая всех руками, в зал вплыла Мисс Двойная Бесконечность. Или мама, или Влас приволокли ее сюда.

Помимо приглашенных мной родных и друзей тут оказалось и много незнакомых людей, но не успела я опомниться, как ко мне подскочила Любочка и представила высокую худощавую девицу:

– Это Наташа, журналист. Она будет задавать тебе вопросы. Имей в виду, тебя будут транслировать на весь книжный магазин, так что думай, что говоришь.

– А кто все эти люди? – спросила я.

– Как – кто? Многие из редакции. А ты что, никого не пригласила?

– Пригласила.

– И твои знакомые. Сконцентрируйся, мы сейчас начнем, – сказала она мне и вдруг крикнула: – Немедленно уберите эти книги со стола! Это ведь экземпляры для приглашенных.

Откуда ни возьмись, перед моим носом появился микрофон, я сидела, опутанная проводами, словно цепями, – теперь уж ни за что отсюда не выбраться!

– Ну, начнем? – спросила Наташа.

От страха язык мой присох к нёбу, и я не могла вымолвить ни единого слова.

– Да не волнуйтесь вы так. Вот, выпейте воды, – она протянула мне стакан воды, и неожиданно ее голос разлетелся во все концы книжного магазина: – Здравствуйте! Сегодня у нас в гостях знаменитая писательница любовных романов – Мария Алексеевна Корытникова.

Как назло, минералка попала не в то горло, и я зашлась кашлем. Остановиться я никак не могла, и по всему магазину разносились мои надсадные хрипы. Молодая журналистка поколотила меня по спине, потом заставила выпить залпом стакан воды, но я еще кряхтела.

– Месяц назад вышел новый роман Марии Алексеевны Корытниковой под названием «Убийство на рассвете», – продолжала она как ни в чем не бывало. – О нем сразу заговорили литературные критики. Роман поражает своим психологизмом, глубиной внутреннего мира главной героини, а также необычной композицией. Этот роман вы можете приобрести в нашем книжном магазине, подойти в пятый отдел после интервью с автором, и Мария Алексеевна с удовольствием подпишет вам книгу. Не так ли, Мария Алексеевна?

– Это вы меня спрашиваете? – с ужасом спросила я, квохча, как курица. – Конечно, конечно, жалко, что ли?!

Теперь на меня с ужасом глядела журналистка.

– Хочется поговорить о вашей последней книге. Как вам удалось так тонко описать внутренние переживания, характер героини? Вообще, читателям, наверное, интересно будет узнать, как вам в голову приходит новый сюжет?

Я перестала кашлять, но совершенно не знала, что говорить. И тут вспомнила Любочкин совет – сначала рассказать о творческих мучениях, потом о том, как меня посещает вдохновение и я придумываю сюжет, потом про музу.

– Труд писателя – не такой простой, каким может показаться с первого взгляда, – назидательно начала я. – Месяц, а то и два я пребываю в творческих мучениях – мучаюсь, мучаюсь, придумывая сюжет, но он не придумывается. Это ужасно! И в одну минуту (это как озарение) сюжет вдруг проносится в голове, и я принимаюсь за работу. Это меня посещают вдохновение и муза, которая буквально стоит у меня за спиной и уже не покидает до последнего предложения, – закончила я свою тираду и добавила, словно убеждая себя в том, что именно так оно и происходит: – Да.

– Так же вы писали и «Убийство на рассвете»?

– Конечно, – ответила я и вдруг неожиданно для себя ляпнула: – По правде говоря, я совсем не так пишу. Это Любочка, мой редактор, посоветовала мне насчет музы и вдохновения вам сказать. На самом деле первоначально я написала роман от лица юноши, Степана, который ненавидит женщин, работает аптекарем и влюбляется в Генриетту – женщину бальзаковского возраста. В конце она изменяет ему, и он убивает ее из ревности. Но когда Любочка прочла текст, она сказала, что получилась страшная ерунда и что любовный роман для женщин не может быть написан от лица закомплексованного юноши. Она попросила меня все переделать. Я долго не могла ничего поделать с этим текстом, и вдруг в голову пришла одна мысль – все перевернуть.

– Как это – перевернуть?

– Слово «он» меняю на «она», вместо героя Степана героиней делаю Степаниду, а вместо убитой в конце Генриетты убиваю неверного Генриха. Так что и переделывать ничего особо не пришлось, и Любочка осталась довольна. И волки сыты, и овцы целы, – заключила я и почувствовала, что сказала явно что-то не то. Получалось, что в качестве «волков» выступала Любочка, а «овцы» – это уважаемые читатели. Нехорошо…

В этот момент я ощутила, что на меня кто-то пристально смотрит из зала. Я всмотрелась в толпу и увидела Любочку – она стояла метрах в четырех от нашего столика и злобно глядела на меня, а когда поймала наконец мой взгляд, покрутила себе у виска пальцем. Тут я прикусила язык и, чувствуя свою вину, спросила журналистку:

– Может, я что-то не то сказала? – Я опять забыла, что меня транслируют на весь магазин. – Хотя мне простительно – я вообще не знала, о чем буду говорить, ведь это моя первая презентация. По крайней мере, я не кривила душой и честно все рассказала, потому что люблю и уважаю тех, кто читает мои книги, – патетично сказала я.

– Уверена, что читателям понравилась ваша откровенность, – заметила журналистка, но по ее лицу было видно, что она сомневается – задавать мне еще вопрос или этого не стоит делать. Все-таки она его задала: – И последний, так сказать, традиционный вопрос. Не расскажете ли читателям о своих творческих планах?

– Да, конечно. Вообще-то за последние два месяца я должна была написать новый роман, но так как моя бабушка лежала в больнице и я почти каждый день навещала ее, времени совершенно не было, а мой редактор Любочка требует текст к концу мая. К счастью, с сентября прошлого года я вела записи того, что происходило в моей жизни.

– То есть это ваш дневник? «Бриджит Джонс» по-русски, так сказать?

– В какой-то степени да. Хотя нет, я бы так не сказала – это связный текст, описывающий девять месяцев, вырванных из моей жизни. Осталось дописать финал.

– То есть вы еще не знаете, чем закончится ваш роман?

– Нет. Это будет сюрприз, как для читателей, так и для меня.

– Спасибо вам за исчерпывающий рассказ о своем творчестве и о романе. Теперь все желающие могут пройти в пятый отдел, и Мария Алексеевна с удовольствием подпишет вам свою книгу на память.