– Нет-нет, не беспокойся, я что-нибудь почитаю, – показываю я на стопку старых журналов «Панорама».

– Как же мне не беспокоиться! Думаешь, я оставлю тебя здесь одну?

Через полтора часа симпатичный доктор принимается осматривать мое больное запястье.

Андреа звонил уже три раза, волнуется, что мне одиноко.

В первый раз он спел мне «You Are Not Alone» Майкла Джексона, во второй сымитировал телеведущего Бруно Веспу.

Мне перебинтовывают запястье, доктор говорит, что через неделю заживет. Андреа забирает меня и отвозит домой.

– Ты справишься?

– Андреа, не стоит так волноваться, это просто вывих!

– Ладно, жаль оставлять тебя одну.

– Я не одна, со мной сестра и… Риккардо.

При воспоминании о Риккардо мне становится грустно, и Андреа это замечает.

– Ну, ты же смелая! – Он берет меня за подбородок.

Улыбаюсь и выхожу из машины.

Левой рукой с трудом поворачиваю в замке ключ.

Сара, опередив меня, открывает дверь.

– ЧТО ЭТО С ТОБОЙ?

– Упала.

– Но как? Ты попала в аварию?

– Нет-нет, сама упала, на тротуаре.

Риккардо тоже выходит посмотреть.

– Тебе больно? – участливо спрашивает он.

– Да нет, правда, ничего страшного. Я была в травмопункте, мне забинтовали запястье и дали больничный на неделю!

– А кто тебя отвез в травмопункт?

– Коллега.

– Почему же ты не позвонила? Мы могли бы приехать.

– Из-за такой ерунды? Совершенно не стоило, поверьте. Я посидела и подождала своей очереди, и все.

Риккардо и Сара очень обеспокоены, и, по правде говоря, мне приятно, что они за меня волнуются.

– Если вы не против, я пойду прилягу. Устала, да и запястье сильно болит.

– Конечно. Я приготовлю тебе постель, ты сама не сможешь, – говорит Сара.

– Хочешь чего-нибудь горячего? Заварить тебе ромашку, чтоб лучше спалось? – спрашивает Риккардо.

– Да, пожалуй, ромашку с сахаром, – жалобно прошу я.

Оба они, Сара и Риккардо, стоят в дверях моей комнаты и смотрят на меня так, будто я вернулась домой, принеся голову под мышкой.

– Ложусь спать… со мной все в порядке.

– Конечно. Тебе что-нибудь нужно?

– Если хотите посидеть со мной…

– Я хочу. Ты моя сестра, у меня преимущество, верно?

Сара заходит в комнату и тяжело опускается на мою кровать:

– Знаешь, что случилось?

– Нет, а что?

– Мне позвонил Лоренцо.

– Поэтому ты такая довольная!

– Я совсем не ожидала, столько времени прошло.

– И что он тебе сказал?

– Хотел узнать, как у меня дела, встречаюсь ли я с кем-нибудь и может ли он иногда мне звонить.

– Разве он не женится?

– Он ничего об этом не сказал, а я не спросила.

– Хорошая новость, Сара, – зеваю я. – Но… цыплят по осени считают.

– Хм, и только? Больше ничего не хочешь мне сказать? Отвечаешь пословицами?

– А что я могу тебе сказать? Не будем терять надежды, но без лишнего оптимизма.

– Тебе, случайно, морфий не кололи?

– Нет, просто я устала, ты не могла бы…

– Ладно, спи. Завтра останешься дома, да?

– Да, отдохну немного.

– Везет! Я позову Риккардо.

Через секунду появляется Риккардо, садится на кровать.

– Больно?

– Только если пошевелить рукой.

– Ты правда упала прямо на тротуаре?

– Правда, – резко отвечаю я, – почему ты спрашиваешь?

– Ну, так… спрашиваю. Может, на тебя напали, ограбили, а ты не хочешь говорить.

– Нет, я сама.

Молчим.

– Барбара звонила сегодня?

– Да, – грустно отвечает он.

– И что… какие новости?

Мне так тяжело спрашивать его об этом. Когда я вижу Риккардо, у меня сжимается сердце, мне хочется обнять, поцеловать его, хочется сбежать с ним вместе куда-нибудь на необитаемый остров.

– Она плохо себя чувствовала. Звонила три раза, и три раза пришлось к ней ехать: сначала привез термальную воду, потом – гомеопатические леденцы и наконец книгу про роды в воде. Я смертельно устал, а она – как огурчик.

– Тебе не кажется, как бы это сказать, что она становится тебе ближе? Может, она даже нравится тебе чуть больше, чем раньше?

– Ты удивишься, но чем лучше я ее узнаю, тем чаще спрашиваю себя, как меня угораздило с ней встречаться? И кто, интересно, дал ей мой номер телефона? – Она не хочет мне говорить.

– Ну знаешь… у нее так много знакомых… это не сложно.

– Если бы она не позвонила тогда, я бы не стал с ней встречаться и ничего бы не случилось. Я-то ее не искал и не собирался.

Не напоминай мне об этом, пожалуйста, не надо!

– На твоем месте я не стала бы ничего выяснять. Какая разница? Ты только разозлишься еще больше, ведь так?

– Ты права. Действительно, что это меняет?

Молчание.

– Ну, я пошел спать.

– Да, иди. Я тоже хочу спать.

Но все мое тело кричит об обратном.

На следующее утро сестра приносит мне завтрак в постель и убегает на работу, потом несмело заходит Риккардо – узнать, не надо ли мне чего.

«Перестань быть со мной таким любезным, не надо, ты не должен так поступать».

– Как спала, хорошо?

– Отлично.

– Рука?

– В порядке, спасибо.

– Хочешь, я спущусь в киоск за газетой?

– Нет.

– Тогда я пошел.

Слышу, как закрывается дверь, утыкаюсь лицом в подушку и ору от злости.

Так нельзя, это несправедливо, почему это случилось со мной?

Ближе к обеду звонит Андреа:

– Как ты сегодня?

– Хорошо. Запястье еще немного ноет, но ничего страшного.

– Хочешь, я заеду проведать тебя? Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо. Я найду чем заняться – столько неоконченных дел.

– Я позвоню позднее, узнаю, как ты.

Боже, если бы я знала, что перебинтованное запястье вызовет такой интерес…