И здесь Иосиф Виссарионович или пошутил, или допустил ошибку, которую потом ему же самому пришлось и исправлять. Речь идет о Петре Леонидовиче Капице.

Нам понадобится короткая справка.

В 1921 году Капица, не без протекции Максима Горького, в составе специальной комиссии, был командирован в Англию. Благодаря рекомендации Иоффе, ему удаётся устроиться в Кавендишской лаборатории под начало Эрнеста Резерфорда и с 22 июля Капица начинает работать в Кембридже.

В 1929 году Капица избран действительным членом Лондонского Королевского общества. В ноябре 1930 года Совет Королевского общества принимает решение о выделении 15000 фунтов стерлингов на строительство в Кембридже специальной лаборатории для Капицы.

Большие деньги? Считайте сами. Золотой рубль в 1920-е годы весил 0,7 грамма, золотой доллар тогда же – 1,5 (тройская унция при этом стоила 20 долларов). Фунт стерлингов равнялся 7,3 граммам золота, а в реальности – 5 долларам или 10 рублям. «Форд» в 1926 году стоил 260 долларов – 500 рублей. Американский рабочий-то получал в день 5 долларов, то есть, 10 рублей – 200 рублей в месяц.

Деятельность Капицы в Кембридже не оставалась незамеченной на родине. Особое беспокойство разведки вызывал тот факт, что Капица оказывал консультации европейским промышленникам. С августа по октябрь 1934 года был принят ряд постановлений Политбюро, подписанных Л. М. Кагановичем, предписывающих задержать учёного в СССР. Окончательная резолюция гласила:

Исходя из соображений, что Капица оказывает значительные услуги англичанам, информируя их о положении в науке СССР, а также и то, что он оказывает английским фирмам, в том числе военным, крупнейшие услуги, продавая им свои патенты и работая по их заказам, запретить П. Л. Капице выезд из СССР.

После приезда в Ленинград 21 сентября 1934 г. Капицу вызвали в Москву, в Совет народных комиссаров, где он встретился с Пятаковым. Заместитель наркома тяжёлой промышленности рекомендовал как следует обдумать предложение остаться. Капица отказался, и его отправили на приём в вышестоящую инстанцию к Межлауку. Председатель Госплана сообщил учёному, что выезд за границу невозможен и виза аннулирована. Капица был вынужден переехать к матери, а его супруга, Анна Алексеевна, уехала в Кембридж к детям одна. Английская пресса, комментируя случившееся, писала о том, что профессора Капицу принудительно задержали в СССР.

Постепенно Пётр Леонидович пришёл в себя и согласился продолжить работу по специальности. В качестве условия потребовал перевезти Мондовскую лабораторию, в которой он работал, в СССР. Если Резерфорд откажется передать или продать оборудование, то необходимо будет приобрести дубликаты уникальных приборов.

Требование было не из рядовых. Почти из разряда невыполнимых. Но!

Решением Политбюро ЦК ВКП(б) было выделено 30 тыс. фунтов стерлингов на закупку оборудования, которое, между прочим, обошлось англичанам в 15 тысяч.

23 декабря 1934 г. Вячеслав Молотов подписал постановление об организации в составе Академии наук СССР Института физических проблем (ИФП). 3 января 1935 г. газеты «Правда» и «Известия» сообщили о назначении Капицы директором нового института. В начале 1935 года Капица переезжает из Ленинграда в Москву – в гостиницу «Метрополь», получает в распоряжение личный автомобиль. В мае 1935 года началось строительство институтского лабораторного корпуса на Воробьёвых горах. После довольно сложных переговоров с Резерфордом и Кокрофтом (Капица не принимал в них участия!) удалось прийти к соглашению об условиях передачи лаборатории в СССР. В период с 1935 по 1937 год постепенно было получено оборудование из Англии. Дело сильно стопорилось из-за нерасторопности чиновников, занимавшихся поставкой («Сталинская эпоха», надо было отчитываться за каждую копейку!) и понадобилось писать письма высшему руководству СССР, вплоть до Сталина. В итоге удалось получить всё, что требовал Пётр Леонидович. В Москву приехали два опытных инженера, которые помогали в монтаже и настройке – механик Пирсон и лаборант Лауэрман.

В своих письмах конца 1930-х годов Капица признавался в том, что возможности для работы в СССР уступают тем, что были за рубежом – это даже несмотря на то, что он получил в своё распоряжение научное учреждение и практически не испытывал проблем с финансированием.

В январе 1936 года из Англии возвращается Анна Алексеевна с детьми, и семья Капицы переезжает в коттедж, возведенный на территории института. Это был двухэтажный особняк, специально построенный для П. Л. Капицы на английский манер, с гостиной, кухней и холлом на первом этаже и спальнями на втором. К марту 1937 года закончилось строительство нового института, перевезена и смонтирована большая часть приборов, и Капица возвращается к активной научной деятельности.

В это же время при Институте Физических проблем начинает работать «капичник» – знаменитый семинар Петра Леонидовича. Правда, в стенах построенного по распоряжению Сталина института рассуждали не только о физике. Потому-то становится понятной «непростая» судьба некоторых корифеев науки.

В апреле 1938 г. Лев Давидович Ландау написал вместе с двумя другими молодыми сотрудниками института – Ю. Б. Румером и М. А. Корецом – антисталинскую листовку, которая предназначалась для распространения 1 мая, но она попалась на глаза московским чекистам за несколько недель до праздника. Естественно, авторы листовки сразу же были арестованы. Ландау ровно год провёл в следственном изоляторе Бутырской тюрьмы. В отличие от огромного числа сталинских жертв, подвергшихся репрессиям «ни за что», в случае Ландау «криминала» было с избытком. Текст листовки:

«Великое дело Октябрьской революции подло предано. Страна затоплена потоками крови и грязи. Миллионы невинных людей брошены в тюрьмы, и никто не может знать, когда придёт его очередь. Разве вы не видите, товарищи, что сталинская клика совершила фашистский переворот? Социализм остался только на страницах изолгавшихся газет.

В своей бешеной ненависти к настоящему социализму Сталин сравнялся с Гитлером и Муссолини. Разрушая ради своей власти страну, Сталин превращает её в лёгкую добычу озверелого немецкого фашизма. Единственный выход для рабочего класса и всех трудящихся нашей страны – это решительная борьба против сталинского и гитлеровского фашизма, борьба за социализм. Товарищи, организуйтесь! Не бойтесь палачей НКВД. Они способны избивать только беззащитных заключённых, ловить ни о чём не подозревающих невинных людей, разворовывать народное имущество и выдумывать нелепые судебные процессы о несуществующих заговорах…».

Откровенный призыв к свержению существующего режима гарантировал авторам в лучшем случае ГУЛАГ до конца их дней.

Но эмоциональная и митинговая стилистика был подкреплена, как и положено в большой науке, фундаментальными размышлениями:

В собственноручных показаниях Ландау читаем:

«К началу 1937 года мы пришли к выводу, что партия переродилась, что советская власть действует не в интересах трудящихся, а в интересах узкой правящей группы, что в интересах страны свержение существующего правительства и создание в СССР государства, сохраняющего колхозы и государственную собственность на предприятия, но построенного по типу буржуазно-демократических государств» (Горелик Г. Е. Физики и социализм в архиве КГБ // Свободная мысль. 1992. № 1. С. 51)