Разведка лишь немного ошиблась с датой.

После испытания в Аламогордо первого американского атомного устройства «Фэт Мэн» («Толстяк»), работы в СССР по созданию своего собственного ядерного оружия были значительно ускорены.

Америка, сама того не желая, заставила Сталина принять решения, которые были подготовлены еще в 1943 году. Уже тогда Курчатов формировал программу по урану, которая предусматривала создание Специального Комитета (СК) при Государственном Комитете Обороны (ГКО) СССР.

Помимо тех ученых, которые уже занимались Атомным проектом СССР, Курчатов предлагал привлечь Алиханова и его группу, Харитона и Зельдовича, Кикоина, Александрова и его группу. А в СК ввести академиков Иоффе, Капицу и Семенова.

К сожалению, тогда до Спецкомитета при ГКО руки не дошли. Да и деньгами страна была не так богата, как Америка, знавшая о войне только по кадрам кинохроники. Но, тем не менее, в Союзе «копошились», собирая «с миру по нитке» и мастеря сокрушительное оружие «на коленке».

Еще в конце ноября 1944 года Берия записал в дневнике:

«Махнев с Курчатовым подготовили проект Постановления по Лаборатории № 2. Бардак полный, работы ведутся кустарно, могли бы активнее действовать. Махнев докладывает, что запас радия, 4 грамма, Курчатов держит в картофельной яме. А это очень ценный и дорогой материал. Махнев говорит, почти все, что сейчас есть в СССР, сейчас у Курчатова. Спросил у Курчатова, подтверждает. Жилья для них нет, помещений Моссовет не выделяет. Му…аки! Надо будет раздолбать Пронина (Председатель исполкома Моссовета)».

И только когда «гром грянул» в Аламогордо, в Кремле решили «перекреститься». 20 августа 1945 года для руководства Атомным проектом ГКО создал Специальный комитет с чрезвычайными полномочиями во главе с Л. П. Берия. При Спецкомитете был сформирован исполнительный орган – Первое Главное Управление при СНК СССР (Б. Л. Ванников), в распоряжение которого передавались многочисленные предприятия и учреждения из других ведомств, включая научно-технический отдел разведки, Главное управление лагерей промышленного строительства НКВД (ГУЛПС) и Главное управление лагерей горно-металлургических предприятий НКВД (ГУЛГМП) (с общим количеством 293 тыс. заключенных). Все – из «хозяйства Берия».

Накануне Сталин вызвал к себе наркома боеприпасов – одного из будущих руководителей атомной промышленности СССР Б. Л. Ванникова.

«Сталин вкратце остановился на атомной политике США и затем повел разговор об организации работ по использованию атомной энергии и созданию атомной бомбы у нас в СССР», – вспоминал Ванников. Сталин упомянул о предложении Берии возложить все руководство на НКВД и сказал: «Такое предложение заслуживает внимания. В НКВД имеются крупные строительные и монтажные организации, которые располагают значительной армией строительных рабочих, хорошими квалифицированными специалистами, руководителями. НКВД также располагает разветвленной сетью местных органов, а также сетью организаций на железной дороге и на водном транспорте».

Однако затем, видимо, учитывая и соображения Ванникова, Сталин посчитал, что наилучший вариант – выйти за рамки НКВД и создать Специальный комитет, который «должен находиться под контролем ЦК и работа его должна быть строго засекречена… Комитет должен быть наделен особыми полномочиями».

Заместителем председателя Специального комитета был назначен Ванников, а его членами стали Г. М. Маленков (секретарь ЦК ВКП(б)), Н. А. Вознесенский (председатель Госплана), А. П. Завенягин, М. Г. Первухин, А. Ф. Иоффе, П. Л. Капица, И. В. Курчатов. Секретарем и членом комитета стал В. А. Махнев.

И здесь снова уместен вопрос – ЗАЧЕМ? К чему Маленков? Ведь только что, как говорят, «по просьбе трудящихся», бесполезного Молотова сменили на Берия. О Молотове деликатно вспомнил академик Ю. Харитон: «Известно, что вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В. М. Молотов. Стиль его руководства и соответственно результаты не отличались особой эффективностью».

И вдруг – Маленков… Опять на те же грабли? Про Маленкова сам Сталин говорил: «Это писарь. Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но сорганизует людей… На какие-нибудь самостоятельные мысли и самостоятельную инициативу он не способен».

С 21 августа 1943 года Сталин ввел Берия в состав Комитета при Совнаркоме по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецких оккупантов (председатель Маленков, члены: Берия, Микоян, Вознесенский, Андреев).

25 сентября 1943-го Берия записал в дневнике:

«Работаю в Комитете по освобожденным районам. Председатель Георгий (Маленков), члены я, Анастас, Вознесенский и Андреев. От Андреева как от козла молока, гений Госплана вечно занят. Придется заставлять. Георгий (Маленков) тянет, но больше по партийной линии, Анастас работает по своему кусту. А мне сразу по всем линиям. А потом от Кобы чихвостка».

Что значит «по партийной линии», наверное, расшифровывать не надо: собрания – президиумы, митинги – резолюции…

Настаивая на включении в Спецкомитет Маленкова, Сталин подчеркнул: «Это дело должна поднять вся партия, Маленков – секретарь ЦК, он подключит местные партийные организации».

И здесь опять недоумение. А причем партия? Вот документ:

Вот пункт № 11 Распоряжения:

11. Установить, что Первое главное управление при СНК СССР, его предприятия и учреждения, а также работы, выполняемые другими наркоматами и ведомствами для него, контролируются Специальным комитетом при ГОКО.

Никакие организации, учреждения и лица без особого разрешения ГОКО не имеют права вмешиваться в административно-хозяйственную и оперативную деятельность Первого главного управления, его предприятий и учреждений или требовать справок о его работе или работах, выполняемых по заказам Первого главного управления. Вся отчетность по указанным работам направляется только Специальному комитету при ГОКО.

И где здесь место для «партии»? Массы «мобилизовывать» не надо, они уже отмобилизованы и ждут распоряжений в ГУЛАГе. А мобилизационные способности партийных чиновников известны хотя бы по хронике обороны Кавказа…

Резонно спросить, кто подсовывал Сталину такие кадровые решения? Скорее всего никто. Просто он не уставал верить в «ближний круг». До поры…

Одновременно с организацией Специального комитета был сформирован Ученый (Технический) совет по атомной энергии, в который по предложению Берии вошли А. Ф. Иоффе, П. Л. Капица, И. В. Курчатов, А. И. Алиханов, И. К. Кикоин, Ю. Б. Харитон, Б. Л. Ванников, А. П. Завенягин и В. А. Махнев.

При этом Сталин рассуждал так: «Давайте назначим председателем Ученого совета тов. Ванникова, у него получится хорошо, его будут слушаться и Иоффе, и Капица, а если не будут – у него рука крепкая; к тому же он известен в нашей стране, его знают специалисты промышленности и военные».