Таким образом, уже практически с мая 1944 года все научные, производственные, социально-бытовые и другие вопросы, связанные с освоением атомной энергии в военных и мирных целях, решались с санкции и при участии Берии. Выполнение служебных обязанностей каждым сотрудником, начиная с академика И. В. Курчатова, бралось под постоянный контроль. Генерал НКВД В. А. Махнев докладывал Л. П. Берии 1 декабря 1944 года: «За месяц работы над вопросами, связанными с Лабораторией № 2, я убедился, что академик Курчатов более 50 проц. своего времени тратит на разрешение всяких хозяйственных, в том числе мелких вопросов и мало занимается научной работой». Берия отреагировал на «донос» весьма оригинально. Курчатов был освобождён от не свойственной академику работы, получив в качестве заместителя по хозяйственным вопросам полковника НКВД П. В. Худякова – опытного и энергичного работника, сумевшего многое сделать для обустройства курчатовского научного центра.

Курчатов, оценив преимущество нового руководства, срочно направил Берии доклад «О неудовлетворительном состоянии работ по проблеме», где ставил вопрос о кардинальном увеличении производство урана. Берия, тщательно изучив проблему, вынес её на рассмотрение ГКО, который 8 декабря 1944 года принял постановление № 7102сс/ов «О мероприятиях по обеспечению развития добычи и переработки урановых руд». Постановление, содержащее 30 пунктов конкретных поручений различным наркоматам, охватывало весь комплекс вопросов по обеспечению Атомного проекта ураном. Разведка, добыча и переработка урановых руд передавались в ведение НКВД под личную ответственность заместителя наркома генерал-полковника А. П. Завенягина. В течение 1945 года были созданы 90 геологических партий по поиску урана, а в 1946 году их количество возросло до 2509.

Один из ветеранов оборонной промышленности и руководителей атомной отрасли А. М. Петросьянц пишет о причинах назначения Л. П. Берия руководителем всех работ по атомной проблеме:

«Среди всех членов Политбюро ЦК КПСС и других высших руководителей страны Берия оказался наиболее подготовленным в вопросах технической политики и техники. Все это я знаю не понаслышке, а по личным контактам с ним по многим техническим вопросам, касавшимся танкостроительной и ядерной тематики. В интересах исторической справедливости нельзя не сказать, что Берия… сумел полностью оправдать доверие Сталина, использовав весь научный потенциал ученых ядерной науки (Курчатова, Харитона и многих, многих других), имевшихся в нашей стране. Он придал всем работам по ядерной проблеме необходимые размах, широту действий и динамизм. Он обладал огромной энергией и работоспособностью, был организатором, умеющим доводить всякое начатое им дело до конца. Часто выезжал на объекты, знакомился с ходом и результатами работ, всегда оказывал необходимую помощь и в то же время резко и строго расправлялся с нерадивыми исполнителями, невзирая на чины и положение. В процессе создания первой советской ядерной бомбы его роль была в полном смысле слова неизмеримой. Его усилия и возможности в использовании всех видов и направлений отраслей промышленности страны в интересах создания ядерной индустрии, научно-технического потенциала страны и громадных масс заключенных, страх перед ним обеспечили ему полную свободу действий и победу советскому народу в этой научно-технической эпопее».

Берия и неотделимый от этого имени СТРАХ – продукты лжи ХХ съезда КПСС. Не со страха в СССР создали атомную промышленность. Не с перепуга работал Курчатов! Страх испытывали те, кто знал за собой грехи. В то время таких было немало. Но не они определяли тональность общественного бытия той эпохи. Эпохи Берия!

Только тот, кто хотя бы просто пролистает все 12 книг трехтомного сборника «Атомный проект СССР. Документы и материалы» или даже по диагонали ознакомится с заголовками опубликованных рассекреченных правительственных документов, писем, справок, докладных записок и т. п., получит представление об объеме информации, которую Л. П. Берии приходилось получать. Он ежедневно, беря на себя всю полноту ответственности, принимал государственные решения. Кто из современных ему политиков был способен на такое?

Если вчитаться в тексты документов и служебную переписку, резолюции, которые делал Л. П. Берия, то это даст уже более полное представление о той колоссальной нагрузке, с которой приходилось ему сталкиваться, держа в руках все нити многогранной работы. Ведь каждый государственный документ Л. П. Берия не просто подписывал, он тщательно его изучал, в то время как за каждой цифрой и термином стояла работа целых научных коллективов. Все информационные записки и проекты правительственных постановлений затем представлялись на подпись И. В. Сталину.

В своей книге «Берия. Судьба всесильного наркома» Борис Соколов процитировал заместителя И. В. Курчатова профессора И. В. Головина, который отмечал, что «Берия был прекрасным организатором – энергичным и въедливым. Если он брал на ночь бумаги, то к утру документы возвращались с резонными замечаниями и дельными предложениями. Он хорошо разбирался в людях, все проверял лично, и скрыть от него промахи было невозможно…».

Научную общественность СССР тоже захлестывали организационные бури. И Атомный проект отразился на характере перемен.

В 1945 году был избран новый президент АН СССР, им стал физик Сергей Иванович Вавилов. В числе претендентов на этот пост был и 42-летний И. В. Курчатов. Его характеристика была представлена справкой НКГБ:

«Курчатов Игорь Васильевич – директор Лаборатории № 2 Академии наук СССР, 1903 года рождения, русский, беспартийный, академик с 1943 года, профессор МГУ, лауреат Сталинской премии. Орденоносец. По специальности – физик-ядерщик. Работает в области исследования радиоактивных явлений. Основная работа по новому виду распада урана и использования его энергии.

В области атомной физики Курчатов в настоящее время является ведущим ученым СССР. Обладает большими организаторскими способностями, энергичен. По характеру человек скрытный, осторожный, хитрый и большой дипломат».

Курчатов наотрез отказывается от должности Президента АН СССР. Он прекрасно понимал, какие трудности лежат на пути Атомного проекта СССР. Но эти трудности его не пугали. Он соизмерял силы и возможности с пространством задач и отказывался от заманчивых приманок ради достижения высшей цели.

24 июля 1945 года в ходе встречи участников антигитлеровской коалиции в Потсдаме президент США Трумэн сообщил Сталину об успешном испытании американцами «оружия необыкновенной разрушительной силы». Очевидцы свидетельствуют: «дядя Джо» не удивился. Принято считать, что Сталин не понял слов Трумэна, поскольку не догадывался о мощи ядерного оружия. Хотя новинкой «атомный эффект» был, скорее, для Трумэна…

28 февраля 1945 года Сталин получил письмо от Берия с пометкой «Важное», где были изложены некоторые особенности создаваемой в США атомной бомбы. Письмо готовилось на основании агентурных данных. В нем сообщалось:

«По расчетам, энергия атомной бомбы общим весом около 3 тонн будет эквивалентна энергии обычного взрывчатого вещества весом от 2000 до 10 000 тонн. Считают, что взрыв атомной бомбы будет сопровождаться не только образованием взрывной волны, но и развитием высокой температуры, а также мощным радиоактивным эффектом, и что в результате этого все живое в радиусе до 1 километра будет уничтожено… Первый опытный «боевой» взрыв ожидается через 2-3 месяца…»