– Что изменилось? – спросила она.

– Я нашел… цель, – ответил Илья. – Куда направить всю боль от пренебрежения мной. Где я мог бы хоть раз оказаться полезным.

Слова задели странную струну в Эфире. Она тоже нашла цель. Сохранение жизни Беру. Было не важно, что ей приходилось делать для достижения этой цели. Все еще не было. В той камере она сказала себе, что не похожа на Илью. Расчетливого. Холодного. Беспощадного. Но было ли раскаяние Ильи настоящим или нет, хотел ли он по-настоящему защитить Антона или сделать что-то еще более зловещее, Эфира знала, что она приняла бы то же самое решение помочь ему.

Она не могла долго врать самой себе. Возможно, пора признать, каким человеком она стала.

Она глянула на остатки разрушенного стола. Под треснувшей ножкой что-то блестело. Она наклонилась за ним. Это был браслет – Беру, должно быть, закончила его после их спора. Полоса из цветных осколков керамики окружала одну крошечную стеклянную бусинку. Это была пробка от бутылки, которую Эфира принесла Беру в ночь, когда убила священника.

Она надела браслет на запястье и встала.

– Пойдем. Если Беру с Антоном были здесь, то, должно быть, ушли через санктум. Там, может, осталось больше подсказок. То, что мы пропустили.

– Санктум в руинах и пепле, – ответил Илья. – Как именно мы найдем там подсказки?

– Не знаю, но я не сдамся, – сказала она. – Если действительно хочешь отплатить за то, что сделал в прошлом, то и ты не сдашься.

Она протянула руку так, как он сделал в камере. Он взял ее, длинные пальцы сомкнулись вокруг ее ладони.

Она раньше не позволяла себе по-настоящему смотреть, но теперь, когда они стояли близко в тускло освещенном алькове, Эфире пришлось признать, что лицо Ильи достаточно красивое. У них с Антоном были схожие черты, но в то время как лицо Антона было мальчишеским и симпатичным, у Ильи оно было элегантным и величественным. Несложно было поверить, что он происходил из рода северных императоров.

– Сюда, – сказала она через мгновение, понимая, что таращилась слишком долго.

Она медленно повела Илью вверх по лестнице, и они вошли в темное святилище. Она точно не знала, что именно ожидала обнаружить там. Что-то. Какой-то знак, что Беру спаслась, что она была права. Но, как и сказал Илья, они нашли лишь пепел и руины. Некогда священное место теперь лежало в разрухе, как и сам город.

Она стояла в центре святилища, перед омутом провидцев и под дырой в потолке. Позади себя она слышала, как Илья роется в мусоре, оглядывая святилище. Звук его шагов слышался дальше, в стороне дыры прохода.

– Я что-то нашел! – окликнул он.

Эфира резко развернулась, перебираясь через кучи мусора к главным ступеням, где стоял Илья, хмуро глядя на что-то в руках.

Он глянул на Эфиру, когда она подошла.

– Забудь, – извиняясь, сказал он. – Я думал, это записка, но это только мусор.

В его руках был лист белого сморщенного пергамента. Он начал его сворачивать, но Эфира быстро выхватила его из рук.

– Стой, – сказала она. – Мусор не всегда только мусор.

Будучи Бледной Рукой, Эфира часто находила креативные способы выслеживать своих жертв. Убийства должны были быть старательно спланированы, а это означало, что нужно пользоваться всем, чтобы узнать больше о своих жертвах, чтобы получить преимущество. За годы она обнаружила, что лучший способ что-то о ком-то узнать – порыться в их мусоре.

Она поднесла сморщенную бумагу к лицу и понюхала. Сахар и орехи. Опустив ее, она увидела, что Илья таращится на нее, словно она сделала нечто по-настоящему неприятное. Проигнорировав его, она перевернула бумажку и поискала чернильную печать, уверенная, что найдет ее.

В нижнем углу листа она разглядела светло-зеленую печать в форме оливы.

Она глянула на Илью, все еще косо смотрящего на нее.

– Это из пекарни вверх по улице, – сказала она ему. Это было любимое место Беру, хотя Эфира предупреждала ее не появляться там слишком часто, чтобы пекарь не начал ее узнавать.

Выражение его лица не изменилось, и Эфира нетерпеливо убрала бумажку.

– Пекарь, должно быть, видел что-то, что могло бы указать нам верное направление.

Илья махнул рукой на пустую улицу.

– Сейчас середина ночи. Уверен, что все, кто что-то видел, уже спят.

– Так мы их разбудим, – сказала Эфира, пускаясь вниз по лестнице и таща его за собой.

______________

Пекарь не был особенно рад тому, что его разбудили в полпервого ночи, но Бледная Рука научила Эфиру тому, что внешность безобидной, невинной нормальной восемнадцатилетней девушки имеет свои преимущества. Как только она закончила свой слезливый рассказ о пропавшей сестре (выкинув несколько ключевых деталей), а Илья сгладил несколько моментов, искусно нахмурившись и запнувшись во время рассказа, пекарь размяк, как фига на лозе.

Он внимательно посмотрел на пергаментную обертку.

– Простите, – сказал он. – Это моя. Но я не видел вашу сестру.

Сердце Эфиры упало. Это было маловероятно, она знала, но только это у нее и было. Она так устала забредать в тупики. Сначала с поисками Чаши Элиазара, а теперь в поисках Беру. Она устала постоянно оказываться на шаг позади.

– Простите, что мы побеспокоили вас так поздно, – мягко сказал Илья, положив руку на поясницу Эфиры и уводя ее прочь. – Спасибо вам за уделенное время.

Он начал было уводить ее прочь по коридору.

– Я не видел вашу сестру, – окликнул их пекарь. – Но я видел северянина, похожего на вас. – Эфира с Ильей остановились. Пекарь смотрел на Илью.

– Правда? – спросила Эфира.

– Ага, – сказал пекарь. – Я помню его, потому что он был покрыт грязью, сажей или чем-то вроде того. Он прошел мимо еще раз с другим парнем, который почти засыпал у него на руках.

Эфира развернулась к пекарю.

– С еще одним парнем? Как он выглядел?

Пекарь пожал плечами.

– Я видел его издалека. По-моему, на нем был темно-синий плащ.

Темно-синий, как плащ паладинов.

– Вы видели, куда они отправились?

– Конечно, – ответил пекарь. – Вниз по дороге, скорее всего к тавернам у доков. Я помню, что забеспокоился, доберутся ли они туда. Парень в синем выглядел очень плохо.

Эфира быстро поблагодарила пекаря еще раз и пожелала ему хорошей ночи. Когда она развернулась, Илья все еще стоял там, где она его оставила, в нескольких шагах от нее в коридоре.

– Давай, чего ты ждешь? – спросила она, проносясь мимо него. – Там не может быть много таверн. Мы сможем найти нужную.

Он не сдвинулся.

– Думаю… может, тебе стоит пойти без меня.