Капитан улыбнулся, медленно и довольно.

– Ну, кажется, эта игра только что стала интереснее.

АНТОН НАКЛОНИЛСЯ НАД СТОЛОМ, разделяющим его и капитана Бедрича Ремзи с «Черного баклана», изучая карты между ними.

«Клад и Река» были излюбленной карточной игрой среди моряков, сторожей и бандитов, пытающихся разогнать скуку, с начала времен. В каждом городе, в котором он побывал, темные личности (а Антон причислял себя к ним) всегда знали, как играть в «Клад и Реку». Каждая раздача начиналась с выбора двумя игроками пяти карт. Потом они оставляли в руке три (их клад) и выкладывали по одной в три общие колоды в центре (реку). Игроки набирали колоды из пяти, используя три карты в реке и две из клада. Лучшие игроки в «Клад и Реку» приспосабливались и могли менять стратегию на ходу. Игра не была такой же элегантной, как канбарра, любимая игра Антона, но он пользовался тем, что давали. А обычно ему давали всё до последней монеты оппонента.

– Пропущу, – сказал капитан Ремзи, выкладывая свои карты клада.

Вокруг них почти два десятка моряков, уже пьяных или приближающихся к этому состоянию, закричали и низко засвистели. Джуд стоял отдельно от них, его тихий суровый взгляд был громче всех выкриков моряков. Антон слишком хорошо ощущал присутствие мечника, его эша кружилась, как грозовая туча, привлекая его внимание.

Сжав зубы, он положил свой туз поверх карты поэта старшей масти. Сейчас не время терять сосредоточенность.

– О нет, зря ты так поступил, – капитан Ремзи откинулся назад на стуле, прикрыв глаза с выражением ленивой уверенности.

У него были все причины на то, чтобы быть уверенным. После двух спорных раундов, Ремзи уверенно лидировал. Хотя они не откроют карты до конца игры, Антон представлял, какие карты находятся среди клада Ремзи, учитывая те, что уже были отыграны. Эти будет сложно побить.

– Антон. – Голос Джуда прозвучал напряженно и нервно за его спиной.

Антон даже не глянул на него. Если Джуду не нравилось, как он играет, то, может, не стоило ставить на него. Антон все еще не понимал, почему он так поступил. В одну секунду Джуд кричал на него за то, что он позаимствовал его меч, а в другую уже снял золотой торк с шеи и потребовал проезд на корабле Ремзи. В одно мгновение он связал их судьбы – по крайней мере до конца игры.

Антон просто хотел выиграть и уплыть далеко от Паллас Атоса и всего в нем, включая Джуда. И все же Джуд стоял здесь, возвышаясь в громогласной тишине над плечом Антона. Это нервировало. Джуд нервировал.

И из-за него Антон проигрывал.

– Что не так? – растягивая слова, спросил Ремзи, положив десятку поверх туза. – Ошибся?

Антон знал, что видит Ремзи: что он беспокоится, хотя капитан, безусловно, полагал, что причиной был он сам.

Антону не нравилось, что его затруднения так очевидны. Обычно он скрывал свои чувства лучше. И если Ремзи видел, что он беспокоится, то и Джуд тоже. Это волновало Антона больше, чем мысль о проигрыше.

Он достал карту из колоды. Глашатай. Старшая карта игры. Хорошим, безопасным ходом будет оставить эту карту в своем кладе.

– Поспеши, – сказал Ремзи, – прежде чем твой мечник передумает ставить на тебя.

Антон чувствовал напряженный взгляд Джуда, направленный ему в затылок. Он не собирался позволять какому-то угрюмому мечнику мешать себе. И он не собирался позволять пропитанному вином капитану побеждать себя. Если он не может собраться с мыслями, то по крайней мере может обмануть Ремзи и заставить проиграть.

Расслабив плечи, Антон поднял взгляд от карт.

– Тебя это беспокоит?

– Что меня беспокоит? – ответил Ремзи, глядя так, словно никогда не беспокоился в этой жизни.

– Что у тебя карты лучше, – сказал Антон, – а ты все равно проиграешь.

– Можешь блефовать сколько влезет, – сказал Ремзи со спокойной улыбкой.

– Кто блефует? – Антон разыграл глашатая.

Это был смелый, рискованный ход, но Антон сразу увидел, что это сработало, выбило Ремзи из колеи ровно настолько, чтобы успеть заметить его эмоции. Едва заметное изменение в выражении лица, какое можно было и пропустить. Но Антон знал, как читать едва заметные изменения в настроении, предсказывать, как кто-то отреагирует на малейшую неприятность. Этому он научился задолго до того, как показал себя за игрой в канбарре. Вот так он выживал после гнева брата все эти годы.

И те же самые инстинкты подсказали ему, что Ремзи только что сдал игру. Ремзи быстро оправился, разыграл следующую карту, семерку мечей. Глашатай остался лежать лицом вверх между ними.

– Мы с тобой оба знаем, что в конце придется разыграть собранные карты.

– Капитан, – сказал Антон, разыгрывая следующую, – если вы действительно так считаете, то я уже выиграл.

Ухмылка мелькнула на лице Ремзи, а его глаза пробежались по картам, оставшимся в центре стола.

– Глашатай и две семерки. Пропускаю.

Антон мог сделать еще шаг или тоже пропустить ход, заканчивая игру. Он знал, что Ремзи ожидает, что он сделает еще шаг, чтобы встать на почву потверже.

Антон улыбнулся.

– Пропускаю.

В этот раз Ремзи лучше скрыл свое удивление, а взгляд метнулся к картам перед ним.

– Хорошо. Показываем. – Он перевернул свою первую карту. Еще один глашатай, чего Антон и ожидал.

За его спиной, Джуд вздохнул от волнения.

– Ты точно знаешь, что делаешь?

– Вряд ли, – сказал Антон. Он не мог удержаться и не подмигнуть через плечо, потянувшись за своими картами. Он перевернул первую. Семерка чаш.

Ремзи перевернул последнюю карту в его руках – писарь. Вторая по рангу карта в колоде. Он поднял кружку с элем и отсалютовал Антону с усмешкой.

– В следующий раз повезет больше, парень.

Рука на плече Антона внезапно дернула его назад. Над ним навис Джуд, на лице бушевала буря.

– Не могу поверить, что ты…

Антон оторвал руку Джуда от своего плеча и перевернул последнюю карту. Четвертый глашатай.

На зрителей опустилась мертвая тишина.

– Два глашатая, три семерки, – сказал Яэль. – А у Ремзи три глашатая и высший писарь.

Ремзи подавился своим элем.

– Ты, – ахнул он, кашляя. – Как ты?..

– Просто повезло, наверное, – сказал Антон, пожимая плечами, а потом повернулся к сияющему лицу Яэля.

– Кажется, ты действительно хорош, – сказал тот. – Отлично сработано. Не многие могут победить капитана в этой игре. Я думал, что он уже тебя порвал.