– Что происходит? Почему вам так припекло спровадить меня отсюда?

Дженна встала и подошла к нему; лицо ее было бледным и встревоженным.

– Пожалуйста, Бренч…

– Полагаю, они пытаются не дать вам поговорить со мной. Хотя я толком не знаю почему.

Бренч резко повернулся и увидел в дверном проеме, ведущем в лавку, какого-то мужчину. Он был молод и хорош собой, и у него был настороженный взгляд человека, не расстававшегося с кольтом. Стрелок, жаждущий поквитаться с ним? Наемник из Пенсильвании, желающий получить награду за его голову? Или кто-то из прошлого Дженны? У Бренча внутри все сжалось.

– Кто вы?

– Джесон Таттл, – улыбнулся мужчина. – Я ждал вас, чтобы поговорить, к чрезвычайному неудовольствию этих леди.

Бренч мельком взглянул на Дженну и увидел в ее глазах разочарование и гнев.

– Бренч, прошу, давай выйдем во двор и я все объясню.

Она взяла Макколи за руку и снова попыталась направить его к задней двери. Он мягко отстранил ее.

– Что здесь происходит? – От нехорошего предчувствия у него похолодело внутри. Мужчина не был похож на кровного родственника Дженны, и в то же время Бренч чувствовал, что, по какому поводу не явился бы этот незнакомец, это имело к ней прямое отношение. – Кто вы такой и что вас связывает с Дженной?

– Я уже сказал, кто я. Что до связи между мной и этой юной леди, тут особо нечего рассказывать. Мы просто работаем на одну организацию.

– И что же это за организация?

Дженна застонала. Она круто развернулась и направилась к двери. Бренч схватил ее за руку и рывком вернул на место.

– Продолжайте, Таттл. Где она работает?

Мужчина самодовольно улыбнулся, глядя на Дженну.

– В Национальном детективном агентстве Пинкертона. А что? Разве она вам не говорила?

Краска сбежала с лица Бренча. Он услышал, как Дженна вздохнула, и понял, что Таттл сказал правду. Не говоря больше ни слова, он зашагал в лавку, волоча молодую женщину за собой.

За спиной Маура прокричала:

– Бренч, вспыльчивый дурак, не отмахивайся от того, что она скажет. Слушай сердцем и держи в узде свой тяжелый нрав, слышал?

Он слышал. Боль пронизывала грудь, а кровь в ушах так громко стучала от гнева, что удивительно было, как он еще что-то слышал. Он протащил Дженну через магазин и стал быстро подниматься по ступенькам, не обращая внимания на то, что от его железной хватки на коже молодой женщины остаются синяки и что покупатели смотрят на них. Она споткнулась и упала, он продолжал идти.

– Бренч, пожалуйста…

На ее мольбы не было никакой реакции. Юбка порвалась, когда Дженна, попытавшись встать на ноги, наступила на подол. Края деревянных ступенек больно царапали лодыжки. Один ботинок слетел с ноги и так и остался лежать на ступеньке.

– Черт тебя побери, Макколи, ты делаешь мне больно!

– Эй, что происходит? Нельзя с ней так обращаться! – прокричал кто-то снизу.

Бренч остановился и окинул гневным взглядом собравшихся на первом этаже мужчин. В его ледяных глазах читалось: «Только попробуйте вмешаться!..» Мужчины попятились, а Бренч перекинул молодую женщину через плечо и продолжил путь. Дженна закрыла глаза, всем сердцем жалея, что вообще приехала в Юту.

Макколи ногой распахнул дверь своей комнаты. Войдя внутрь, он бросил Юджинию на кровать, захлопнул дверь и запер ее изнутри.

Дженна отползла в самый дальний угол кровати. Было очевидно, что Бренч ничего не станет слушать, пока не успокоится. Она молча ждала, в то время как Макколи мерил шагами комнату, уперев кулаки в бедра. Его лицо сделалось белым от бешеного гнева.

– Пинкертонша, – бормотал он. – Чертова пинкертонша!

Он подошел к кровати, бросил на Дженну свирепый взгляд, потом снова принялся шагать по комнате. Она ждала.

Наконец Бренч остановился у двери. Он уперся ладонями в косяк и наклонил голову, пытаясь взять себя в руки.

Женщина, которую он любит, – агент Пинкертона. И она даже не сказала ему об этом. Страх ли заставил ее молчать? Или известное всему миру женское коварство? Она пришла за ним? Нет, если бы она знала о награде, обещанной за его голову в пенсильванском округе Скулкилл, то сразу же попыталась бы его арестовать. Таттл, видимо, тоже ничего не слышал об этой награде.

Бренч фыркнул, испытывая отвращение к самому себе. Всего несколько часов назад она занималась с ним любовью. Потом отвергла его предложение о браке и сообщила, что не намерена ни за кого выходить замуж. Боль от воспоминаний пронзала тело сотнями острых кинжалов.

Неужели она всего лишь еще одна Лилибет, желающая прибрать к рукам все, что попадается на глаза? Неужели она просто использовала его?

Дьявол! Как изгнать ее из своей жизни? Он должен как-то покончить с этой болью. Хотелось задушить эту женщину, но он понимал, что никогда намеренно не причинит ей вреда. Он любит ее, черт бы ее побрал! Но она, очевидно, никаких чувств к нему не испытывает.

Не придумав ничего лучше, Бренч стукнул кулаком по двери. Дерево треснуло и поддалось. Кровь сочилась из поцарапанных костяшек пальцев, когда он вырвал руку из пролома. С физической болью проще справиться, чем с той, которая гложет сердце.

Но этого ему было мало. Бренч повернулся к Дженне.

Она стояла на коленях на кровати, закусив нижнюю губу. Молодая женщина протягивала к нему руку, и в глазах ее была боль. Встретив взляд Бренча, Дженна быстро опустила руку и села на кровать. Она вскинула подбородок, а на ее лице теперь читался вызов.

– Почему, Дженна? – Его голос был хриплым от боли. – Почему ты не сказала мне?

– А ты бы отреагировал как-то по-другому?

– Да, черт возьми! Я… – Бренч собирался сказать, что, когда они встретились, он не был влюблен в нее. Гордость заставила об этом умолчать. Она никогда больше не услышит от него слова «любовь». – У тебя не было причин лгать той первой ночью в Эхо-Каньоне.

– Мне нельзя было рассказывать о себе никому, кроме агента, работать в паре с которым меня послали, Бренч. А он был мертв. Я не могла позволить, чтобы до Мендозы дошел слух, что на него охотится агент Пинкертона. Работа на эту организацию была для меня возможностью попасть в Юту. Когда я оказалась на месте, мне уже было наплевать на задание, вот только награда за поимку Мигеля была мне нужна, чтобы я могла заниматься поисками отца. Позже, узнав, как ты относишься к пинкертонам, я побоялась тебе сказать.

Бренч молча смотрел на молодую женщину, а кровь с пальцев капала на медвежью шкуру, на которой они лежали в объятиях друг друга всего лишь прошлой ночью. Ноздри раздувались от интенсивного дыхания, губы были так плотно сжаты, что почти исчезали в усах. Как же ей хотелось знать, что творится сейчас в его голове!