Джереми мрачно покачал головой — Кеораз еще и спускался к мертвому телу. Миллионер двуличен и изворотлив до такой степени, что, едва почувствовав угрозу со стороны следствия, похитил собственного сына с целью заручиться поддержкой общественного мнения и внушить окружающим веру в свою невиновность. Джереми ни капли не сомневался, что Кеораз рассматривал себя отдельно от остальных людишек, ведущих постоянную борьбу за выживание. И дело здесь вовсе не в эгоизме — он действительно считал, что не имеет с ними ничего общего. Но самое главное — богач был совершенно равнодушен к миру вокруг себя; Кеораз считал себя неким всемогущим сознанием, находящимся в центре игры. Всякая вещь, всякая форма жизни воспринималась им лишь как инструмент для собственного развлечения. Оставался нерешенным один вопрос: до какой степени на самом деле холоден и сдержан этот подонок. Мог ли он оставить сперму на мертвом теле?

Джереми сжал кулак: Кеораза следует вывести на чистую воду. Для этого не хватает всего лишь одной маленькой улики, бесспорного доказательства, связывающего его с преступлениями, с этой… этим… гул. Впрочем, теперь это только вопрос времени. Мэтсон заплатил за кофе и пошел на полицейский пост, чтобы удостовериться в отсутствии новых сообщений.

Брожение масс достигло предела — сторонники независимости Египта шли по городу и крушили то, что попадалось им на пути. Все представители сил правопорядка получили приказ выдвигаться к местам столкновений с мятежниками. Политические убийства и демонстрации, превращающиеся в погромы, сменяли друг друга уже на протяжении ряда лет, но к соглашению, которое устроило бы все группы бунтовщиков, прийти не удавалось.

Джереми уклонился от выполнения приказа; вместо этого он направился в восточные кварталы Каира. Сначала повернул на север и постарался сделать крюк побольше, чтобы обойти центральные улицы, где происходили столкновения демонстрантов с полицией. Час потратил на поиски драгомана, который накануне помогал ему общаться с местным населением. Заплатил гиду за очередную услугу: узнать имена и место проживания тех лиц, которые в ночь исчезновения Азима участвовали в предприятии по выслеживанию монстра. Нужно сжать кольцо вокруг логова гул. Начать следовало с имама, с ним Мэтсон встречался вчера. Духовный наставник должен знать большинство местных жителей и потому окажется превосходным источником информации. Возможно, какие-то свидетельские показания в чем-то совпадут и на основе этих совпадений удастся сделать выводы о том, где именно находится берлога таинственного существа. Драгоман задаст все необходимые вопросы; при наличии интересных результатов Джереми обещал значительно увеличить его вознаграждение.

Сам он направился ужинать в район вокзала — эта территория оказалась практически не затронута уличными беспорядками. Затем Джереми вернулся домой. Ужин сопровождался большим количеством выпивки, и теперь сознание Мэтсона было одурманено винными парами.

Над Каиром сгустилась ночь. Джереми не был пьян, для этого ему требовалось выпить гораздо больше. Просто чувствовал себя слегка навеселе, в самый раз для того, чтобы разогрелось сердце и прибавилось храбрости. Он ступил под навес перед своим вагоном и даже успел сделать пять шагов, прежде чем в поле его зрения попал необычный предмет — это заставило детектива остановиться. На ящике, прямо возле входной двери, лежала туба из картона длиной около сорока сантиметров — такие тубы использовали в библиотеках для хранения географических карт. Джереми открыл тубу — из нее выпал фрагмент папируса; к свитку была приложена записка от доктора Корка. Ночь еще не вступила полностью в свои права, и Джереми, поднеся записку к самому носу, сумел разобрать написанное.

«Это деловой документ, который предварительно можно датировать XIII веком. В тексте идет речь о содержании подземелий, располагавшихся под дворцом, и о расходах султана Калауна[81]на строительство больницы. Там упоминается о том, что при возведении здания велика вероятность обрушения подземного хода, связывавшего маленький и большой дворцы. Мой друг сопроводил перевод пояснением. Эти подземелья располагаются где-то между мечетью Хусейна и университетом Аль-Азхар. Их до сих пор не обнаружили, но многие археологи работают над этим. И знаете что — мой друг перечислил имена изыскателей, и среди них фигурирует имя одного из наших клиентов — Фредрикса Уинслоу. Несчастного застрелили полтора месяца назад. Помните, вы еще называли это расследование „дерьмовым делом“. Он громогласно заявил, что обнаружил вход в подземелье, причем, вероятно, накануне своей гибели. Позвоните мне завтра утром или зайдите поговорить. С дружеским расположением,

доктор Корк».

Джереми чуть не смял записку, но не позволил гневу завладеть собой. От выпитого вина у него на мгновение закружилась голова. Уинслоу был не просто случайно застреленным археологом. Они с Мэтсоном хорошо знали друг друга, часто болтали на приемах, устраиваемых городскими богачами. Уинслоу пользовался весьма сомнительной репутацией; его называли «мастером на все руки», всегда готовым несколько приукрасить собственные открытия, чтобы придать им дополнительный вес. Он не соблюдал общепринятых правил и держался особняком. Этот солдат удачи никогда не вел раскопок для какого-либо музея, а любил предлагать свои услуги коллекционерам, готовым заплатить больше других. Расследование убийства Уинслоу с полным правом можно было назвать «дерьмовым делом». Говоря так, Джереми не преминул подчеркнуть, какое количество подозреваемых удалось выявить благодаря усилиям археолога: начиная с подозрительных коллег убитого по археологическому цеху, готовых на все ради денег, и заканчивая несколькими сумасшедшими фанатиками, которые поклялись любой ценой сохранить в нетронутом виде древние здания. Следы могли вести в любом направлении. К тому моменту, когда Джереми отложил это дело в сторону, чтобы заняться зверскими убийствами детей, ему так и не удалось отыскать никаких существенных зацепок.

Детектив быстро подвел итог: теперь даже самый тупой судья больше не сможет отрицать логичность его умозаключений. Между ним самим и этими убийствами прослеживалось множество связей. Все, что сделал убийца, совершено с желанием очернить Мэтсона, все крутилось вокруг него. В который раз реальность оказалась прозаичной. Никаких хитростей, неожиданных поворотов; никаких лиц, представляющихся бесспорно виновными в начале следствия, но в итоге не оказывающихся таковыми. Никаких драматических финалов, как в произведениях Агаты Кристи. Лишь ясные свидетельства, грустная очевидность истины. Кеораз стал первым подозреваемым, он же в конечном счете и был преступником.

«В детективном романе смертельные удары наносил бы судебно-медицинский эксперт, — подумал Джереми. — Он привык жить среди крови, был ветераном войны, его психика получила непоправимый урон… Он знал детей благодаря сотрудничеству со школой и мог однажды встретиться с гул и даже сам лечить ее (точнее, его) в больнице. Именно врач производил вскрытие Уинслоу, а затем имел возможность проникнуть в дом к археологу, чтобы ознакомиться с бумагами. А если бы роман был написан женщиной, тогда идеальной кандидатурой на роль преступника стала бы Иезавель — неуравновешенная красавица, ни с кем всерьез не связанная, сирота, ищущая ориентиры в жизни…»