— Ты правда думала, что я уехал в Краснодар, чтобы забыть про тебя? Серьёзно?

— А ты не помнишь, как старательно пытался убедить, что без ума от меня? Я даже поверила сначала… особенно когда ты мне на день рождения амуницию для Мишки подарил. По тебе явно «Оскар» плачет.

Максим хмыкнул:

— Как это ты без сопровождения Воронцова?

— Кирилл на встрече, да и в принципе он не горел желанием сюда ехать.

— И давно ты стала интересоваться ралли?

— С того самого момента, Державин, как первые поколения «Селики» были раллийными.

Не в силах больше подслушивать, натянула на лицо улыбку и повернулась к воркующим голубкам. Девушка оказалась той самой, что стояла на заставке рабочего компьютера Максима.

— Привет! — выдала своё присутствие, шагнув к Державину.

Максим тут же обернулся. К своему удовольствию отметила, как на его лице тут же появилась улыбка. Он мастерски владел своим лицом и мимикой — ничто не выдало его недовольство прерванным разговором. А может быть я просто себя накручиваю.

— О, Женя, — его рука тут же по-хозяйски обвила мою талию. — Познакомься, Кира, — моя девушка Евгения.

Кира лучезарно мне улыбнулась:

— Кира. Очень приятно, Жень. Я рада, что Максим наконец-то остепенился. Надеюсь, он не доставит тебе хлопот, — она излучала доброжелательность, и я невольно расслабилась.

Вот же дурында стоеросовая! Надо было себя так накрутить… забавно, сама же уверяла себя, что свыкнуться с прошлым Державина легко, а как непосредственно с ним столкнулась — не смогла взять себя под контроль.

— Взаимно, — кивнула.

— Я вас оставлю, найду знакомых ребят, они тоже сегодня стартуют. Ещё увидимся. Удачи на гонке! — последнее предназначалось исключительно мне.

Как только Кира ушла, Максим с ухмылкой выдал:

— А я всё думал, как долго ты собираешься там стоять.

— И как давно ты меня заметил? — я скрыла своё удивление, ведь и правда подумала, что он увлечён беседой.

— Сразу. Тебя невозможно не заметить, — вкрадчиво произнёс Державин. — Решил посмотреть на твою реакцию. Только не говори, что ты приревновала.

— Ещё чего! — пренебрежительно фыркнула я.

— Ну-ну, — он усмехнулся. — Идём, сейчас опять ливанёт.

В подтверждение его слов оглушающе громыхнуло, а затем ещё раз и ещё.

— Я к Палычу пойду, скоро на старт выезжать.

— Будь осторожна, Жень. Я тебя знаю — не переборщи, аккуратнее, — Максим одарил меня чрезвычайно серьёзным взглядом.

— Прорвёмся, — пожала плечами, за что получила ещё один взгляд, на этот раз предостерегающий.

Мы разошлись: я к «Субару», Максим — в штаб. И вроде бы всё, ситуация ясна и понятна, но…

Отчего-то сейчас, барабаня пальцами по рулю и наблюдая, как «дворники» шкрябают по лобовому стеклу, очищая его от капель дождя, я отчётливо поняла, что с Максимом будет не так просто. Нет, я и не думала, что наши отношения будут безоблачными, но мне предстояло смириться с его прошлым — а ему с моим. И до сих пор мы не были честны друг с другом, никто и словом не обмолвился о том, что за его спиной. Это могло аукнуться нам, ещё как аукнуться.

— Готовься! Наша очередь, — Палыч коснулся моего плеча, выдёргивая меня из мыслей и возвращая меня в мир настоящего.

— Вижу, — коротко отозвалась и проехала чуть вперёд, к стартовой линии, ожидая, когда светофоры дадут мне сигнал.

Скорость в нашей крови. Она питает нас. Благодаря адреналину, что плещется в венах, мир обретает яркие, насыщенные краски. Время будто замедляется, а все проблемы и заботы становятся неважными. Эти мысли не новы, но как же метко они отражают то, что испытываешь, летя по трассе и управляя всесильным табуном, спрятанным под капотом.

Автомобиль отзывается на малейшее, самое легчайшее воздействие — чуть прикоснёшься ногой к педали газа и мотор взревёт, передавая всю свою мощь на колёса. «Острый» руль слушается незаметных глазу движений: пара миллиметров влево — и «Субару» дёргается в сторону поворота.

Снаружи неистово хлещет ливень, но буря придаёт лишь перчинки, совершенно не пугая. Под руководством опытного штурмана ты можешь практически не смотреть вперёд — впрочем, видимость и так оставляет желать лучшего. Идёшь по приборам. И по указаниям Палыча.

На зонах с ограничением скорости я успевала отдышаться: когда топишь педаль в пол, дыхание то и дело срывается. Зрители кто в ярких дождевиках, кто с зонтами, следят за каждым твоим шагом. Кто-то назовёт их сумасшедшими — и надо было попереться смотреть на машинки, когда на улицу даже нос высовывать тошно. Но они — промокшие до нитки, счастливые.

Экипажи далеко от них не уехали — такие же безумцы, готовые лететь на край страны, лишь бы попробовать колёсами новые маршруты, наглотаться пыли грунтовых дорог, оглохнуть от рёва двигателей.

— Осторожно! — предупреждающий возглас Палыча даёт знать об опасности за мгновение до того, как я замечаю её сама: опыт не пропьёшь.

Один из ранее стартовавших экипажей разложился на выходе из поворота — морда автомобиля свешивалась в кювет, а корпус частично перекрыл проезжую часть.

Нажала на тормоз, чувствуя, как «Субару» скользит по грязи и все четыре колеса срываются в занос. Рулёжкой умудрилась выпрямить траекторию и чудом не задеть соперника. Тренировки не прошли даром, не зря Палыч специально заставлял меня чудить на трассе, чтобы спровоцировать машину на неуправляемость — чем больше ситуаций я проработаю, тем проще мне будет на этапе. Так оно и оказалось. Доведённые до отточенного автоматизма движения позволили нам продолжить гонку без потерь.

Уклон с трамплином прошли, как по маслу, — подлетев и приземлившись прямиком в огромную лужу, поднимая тучу брызг. Шины на мгновение потеряли сцепление с землёй, и «Субару» потащило в сторону. Едва протектор, вместо воды, вгрызся в грунт, контроль над машиной вернулся.

— Гони, Жека! — заулюлюкал в переговорную гарнитуру Палыч, что означало только одно: финиш близко.

Щёлкнула передачу, и «Субару», красиво вильнув задом в повороте, рванула вперёд. Черту пересекала с довольной миной и гулко бабахающим в клетке рёбер сердцем. Ещё один этап ралли в моей жизни пройден наполовину — осталось пережить завтрашний день и можно ставить галочку очередному достижению.

В техпарк въехали под аплодисменты — ещё бы, в такую-то погоду вернуться живыми и без поломок сродни чуду. Успели вовремя, до того, как окончательно стемнеет — лететь сквозь дождь, ориентируясь только на свет фар, было бы самоубийством.

Выползать под дождь не пришлось, тент нашего шатра защищал от непогоды. Оглядела машину — грязно-мокрая, с заляпанными боками и стёклами, будто полностью окунувшаяся в болото.

— Хорошо прокатились, да, Игорь Павлович? — повернулась к Палычу.