– Понял, простите…

– Это я тебе для сведения. Под Курском немцев, считай, разгромили уже, не сегодня-завтра сообщение Совинформбюро будет. Готовится большое наступление, а тут такая неприятность – начфин денежное довольствие личному составу вез… Деньги народные, их сыскать надо, ну просто обязательно!

– Так точно!

– Держи в курсе.

Конечно, хорошо приказывать, но как и где искать? Он ведь не ясновидящий.

Федор вышел из отдела, когда во двор въехал грузовик с Цаплиным.

– Быстро вы обернулись! Едем в банк, вы впереди, я – за вами.

Банк располагался в бывшем кирпичном здании сберкассы. На входе – вооруженная охрана, но после проверки документов всех пропустили.

– Ведите к кассе, или как там называется место, где деньги выдают?

– Сначала документы оформляют, получают по ордеру.

– Мне все равно. Нужны сотрудники, видевшие Арефьева.

Они зашли в одну из комнат, и Федор сразу предъявил удостоверение.

Об убийстве и хищении денег здесь уже знали, Цаплин вынужден был сказать, когда начфина разыскивал.

– Слушаю вас, – снял очки пожилой майор.

– Во сколько у вас был капитан Арефьев?

– Из сто семидесятой дивизии? Пожалуй, около десяти, может, с минутами.

– Он вел себя как обычно?

– Да. Не нервничал, он не в первый раз приезжает.

– И всегда такие суммы?

– Почти. Плюс-минус несколько тысяч.

– Охрана его сопровождала?

– У нас своя. Солдат ждал его у подъезда – как и машина.

– Случайно не видели, сколько человек в кабине было?

– Не видел. Если вы заметили, у меня окна во двор выходят. Да можно у караульных узнать.

– Спасибо.

Федор тут же бросился к караульным.

– Бойцы, капитана Арефьева в лицо знаете?

– Знаем, был вчера.

– Машина его перед подъездом стояла?

– Немного в стороне – он же не один деньги получал. Но сидор в машину уложил, под ноги себе – я видел.

– Не заметили, сколько человек в машине было?

– Водитель один. Потом автоматчик сел, а капитан уже за ним.

– Спасибо.

Когда они с Цаплиным отошли от банка, Федор спросил:

– Начфин всегда деньги сам получает?

– Как правило. Он еще по служебным делам мог в Финуправление армии заехать.

– Вчера заезжал?

– Не собирался.

– Скажите, деньги всегда в одно и то же число получаете?

– Когда как… Но обычно второго числа каждого месяца.

У финансистов все шло заведенным чередом, без отклонений. Но что-то произошло…

– Знакомые у Арефьева в городе были?

– Он только по службе контактировал. Вот, с банком, с Финуправлением…

– Любовница?

– Походно-полевая жена? Исключено. Он женат и на сторону не смотрел никогда.

Старая французская поговорка «Ищите женщину» сейчас не действовала. Плохо, что дельных мыслей – никаких, а пять дней данного срока идут.

– Едем в дивизию, я должен досмотреть личные вещи убитого.

– Ваше право.

– Вы впереди. Я до Игнатово так и не доехал.

Сначала шла уже знакомая дорога, но потом потянулись незнакомые места. И везде – следы прокатившейся войны. Пепелища сгоревших изб, разрушенные здания, сгоревшие танки и самоходки. Подбитую технику быстро эвакуировали тыловые службы для ремонта, но сгоревший танк или самоходка ремонту не подлежали. И не только из-за механических повреждений – дырку от снаряда можно заварить, а потому – что свойства брони, побывавшей в пламени, меняются. Отпускается закалка, и броневая сталь превращается в обыкновенное железо. Такая техника годилась только в мартеновские печи, на переплавку.

А еще встречались братские могилы. Скромная звезда на железном или деревянном постаменте, а сколько под ней убитых бойцов и командиров, неведомо. Зачастую в спешке, при наступлении или отступлении, карты с обозначением координат захоронений терялись или горели, пропадали списки погибших.

По прибытии в штаб Федор представился начальнику штаба. Тот не смог скрыть эмоций и, пожав ему руку, попросил:

– Отыщите, старший лейтенант, этого выродка!

– Постараюсь!

Под приглядом Цаплина Федор осмотрел комнату начфина, и если бы обнаружил нечто дельное, лейтенант был бы понятым. Но – ничего… Несколько семейных фотографий, личные принадлежности. Из необычного – только портсигар, причем явно ручной работы. Не из драгметалла, но сама работа тонкая. А еще надпись выгравирована: «Сослуживцу в день рождения от Турина».

– У Арефьева юбилей был? – спросил Федор.

– Полгода назад сорок исполнилось.

– Красивый портсигар! Погибший курил?

– Единственный его порок…

Федор отложил портсигар. Ценность в денежном выражении невелика, да и к делу отношения не имеет. Обычно вещи погибшего отправляются его семье, но это уже забота Цаплина.

– Мне необходимо осмотреть рабочее место начфина.

– Пожалуйста…

Что Федор искал, он и сам не знал. Какую-нибудь зацепку, что-то вроде записки. Он перерыл все ящики стола. Ведомости, отчетность – как у любого финансиста…

Усевшись на стул, Федор задумался. В машину начфина подсел четвертый, убийца… Арефьев был педантом, все бумаги в идеальном порядке, подшиты и пронумерованы. Со слов Цаплина – исполнителен, требователен. Такие приказы не нарушают. А все же нарушил, подсадил попутчика. Почему? Незнакомца не взял бы точно, ведь в машине деньги, целый вещмешок. Вывод один: он хорошо знал убийцу, и не исключено, что был с ним в приятельских отношениях, доверял. Убийца этим обстоятельством воспользовался.

– Скажите, лейтенант, у Арефьева приятели были? Я имею в виду – здесь, на службе?

– Был один, да его уже с полгода как в другую часть перевели, на повышение.

– Куда?

– Он заместителем у Арефьева был, получил звание капитана и стал начфином в сто восемьдесят шестой стрелковой дивизии.

Хм, а ведь дивизия эта стоит по соседству, правым флангом граничит со сто семидесятой.

– Как его фамилия?

– Турин, капитан Турин.

Второй раз эта фамилия встречается Федору. Первый раз он ее на портсигаре увидел, а сейчас услышал.

– Что о нем сказать можете?

– Ничего плохого. Исполнительный офицер, документы всегда в порядке. Я имею в виду финансовые… Проверяющие замечаний не делали.