« - Так-так-так, - вкрадчиво прозвучал мужской голос, - Кто это у нас тут?

Как только глаза привыкли к свету, мы смогли различить очертания представшего перед нами мужчины. И если тогда, в далеком детстве, в этот самый страшный миг мерзкие ползучие мурашки пронзали тело от того, что он был мне незнаком, то сейчас все те же ощущения проходят сквозь меня от того, что я хорошо знаю стоящего передо мной человека.

Что тогда, что сейчас, мужчина кажется в одной поре. С таким же добродушным улыбчивым лицом, обманчиво лучистые глаза которого теперь видятся хищными,  с тем же вкрадчиво-монотонным голосом, наделенным старческой хрипотцой, сухими морщинистыми руками, кое-где покрытыми коричневыми пигментными пятнами, в своем неизменном белом халате.

Анатолий Ефимович.

- Как же вы попали сюда, детишки? – спрашивал он, но мы лишь хлопали раскрытыми от ужаса глазами и молчали, предчувствуя скорую неминуемую беду.

Позади старика маячил и мычал что-то невнятное Герасим. Он активно махал руками, и только сейчас взрослым сознанием я понял, что дурачок использует язык жестов. Ефимыч изредка поглядывал на него, легко считывая информацию, а отвечал уже словами.

- Вижу, что дети, сынок. Не слепой. Адская ночка предстоит. Но рано или поздно этого стоило ожидать. Они и так раз за разом становились все моложе и моложе…. Что? Эти сами пришли, говоришь?

- Мммм! Мгуу… - надрывался Герасим.

- Ну почему ж ни в чем не виноваты?… Хорошие дети в это время где должны быть? Правильно, в постели, - голосом проповедника вещает врач,- Так ведь, шпана?

Мы с Гелей молчим, неловко переглядываясь друг с другом.

- Тааак, - отвечает сам себе Ефимыч. – А вы что тут забыли? Зачем нелегкая принесла? Отвечайте!

- Мы за Настей пришли! И без нее никуда не уйдем! – твердым голосом заявил я.

- За На-а-а-стей? А ты кто такой, мальчик?

- Я Егор Королев! И я требую, чтобы вы немедленно отпустили мою сестру!

Старик ехидно рассмеялся. Мерзко так. Унизительно. Потому как очень уж нелепыми ему показались мои яростные заявления.

- Королев, говоришь… А ты кто, юная леди?

- Геля Воробьева! Отпустите Настю или пожалеете!

Казалось, после слов моей маленькой, но боевой спутницы, Ефимычу стало вдвойне веселее. Нет, не так. Вдвойне смешнее.

- О, как! Слышь, Герасим?! Королев и Воробьева! Все геройские звездочки в сборе!

Однако, дурачок удивительным образом успокоился и молча, с серьезным лицом наблюдал за происходящим.

- Вот что, звездочки. С вами, конечно, очень весело, но пора заканчивать этот цирк. Эх, жаль на детей заказов нет. Выгодный товар… Ну да ладно. Сами решим этот вопрос! Да, Герасим?!

Затем старикашка резким движением вынул руку из кармана и вколол в шею Гели какое-то лекарство. Девчонка даже пикнуть не успела, как свалилась замертво. В следующее же мгновение я бросаюсь на Ефимыча с кулаками. Но что может восьмилетний мальчишка против хоть и довольно старого, но все еще крепкого мужчины?

Вот именно, что ничего.

А потом свет меркнет. Потому что сука-сынок-Герасим в очередной раз бьет мне в затылок.

В бессознательном состоянии я понимаю, что вот-вот вынырну обратно в реальность. Но я не хочу этого! Мне надо назад! Туда! В этот сырой, пропитанный кровью и ужасами подвал!

Вы когда-нибудь пробовали вернуться в свой сон, когда уже проснулись? Когда уши уже улавливают звуки будильника или чей-то голос, а глаза все еще там – в ночных видениях. Это как пытаться забыть кошмар. Только наоборот.

Отчего-то возникает уверенность, что ни в коем случае не нужно открывать глаза, иначе воспоминания развеются. А мне мало. Мне слишком мало тех крупиц, что выдал сегодня мой скупой трусливый мозг.

Хватит прятать голову в песок! Пришло время взглянуть своим страхам в глаза!

Слышу голос доктора Смирновой. Ровный, спокойный и в то же время твердый.

- Сконцентрируйся, Егор. Не давай эмоциям взять над тобой верх. Это воспоминания. Ты можешь их контролировать. Ты – бог в своей голове. Иди на свет. Почувствуй его внутри себя. Это все уже было. Ты уже знаешь все ответы. Разреши себе вспомнить. Отбрось страх и сомнения. Какой бы ни оказалась правда, ты сможешь ее принять. Уже принял. Ты больше не беспомощный ребенок. Тебе больше ничего не угрожает. Позволь себе вспомнить. Иди на свет.

Ее голос становится все тише и тише. Теперь он звучит словно сквозь толщу воды, задевая слух лишь легкими вибрациями. А затем вокруг меня образовался вакуум. Всеобъемлющая пустота и тишина.

Безмолвное ничто.

Ощущение длится недолго, не позволяет испытать тревогу или волнение. Пару секунд. И я вновь в прохладном сыром помещении, наполненном вонью мучительной смерти. Старательно пачкаю тоненькое тельце Гели черной густой кровью вперемежку с грязью бетонных полов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ «Старательно выполняю свое задание. Тороплюсь. Времени мало – мне об этом никто не говорил, но я чувствую необходимость ускориться. Возможно, так действуют на меня запредельные дозы адреналина, инстинкты подстегивают тело и мозг, вопят о смертельной опасности.

Слышу металлический лязг сверху – кто-то вернулся!

Герасим округлившимися глазами и нервными руками жестами указывает на шкаф – прячься! И я прячусь. Но не в шкафу, а в стоящей в углу проржавевшей пустой бочке. Дурачок накидывает вместо крышки какую-то старую мешковину, воняющую плесенью и чем-то еще мерзко-тошнотворным.

Едва он отходит, как я  слышу суровый голос.

- Ты зачем меня вырубил, придурок?!... Вот же гадство! Зачем девку завалил?! Она бы и так ничего не вспомнила после лекарства! Ребенок же! – я узнал его голос. Ефимыч. Он поверил, что Геля мертва, а значит, есть шанс ее по-настоящему спасти! – А второй где?... Как он сумел убежать? Ты, дебил, куда смотрел? Вот же дал Бог сыночка! Дьявольское отродье!