— Не могу поверить, что мы на это решились, — пробормотал Алекс. — Это же просто самоубийство. Мы, видать, сошли с ума.

— Мы и впрямь сошли с ума, — ответил Ева. — И для девочки это как раз очень удачно.

Забравшись вдвоем на край моей передней стенки, они балансировали на ней, как две куклы, размахивая руками во все стороны.

А потом они прыгнули вниз. А я намного глубже, чем кажется.

Мой индикатор тут же сменился с «01» на «03». И все-таки они удивительные простофили. Ковыряться с их сознанием было плевое дело.

Доктор Мейзер поднял лысую голову и уставился на экраны мониторов.

Алекс и Ева вывалились из тучи и полетели сквозь голубое небо. Сначала они держались за руки, потом усилившийся ветер разметал их в разные стороны. Еву закрутило и выдернуло из рук робота.

Алекс почувствовал, что он превратился в армейский джип с минимальным компьютерным оборудованием. Он вращался, пока летел вниз, его оптические датчики тупо сообщали: земля, небо, земля, небо…

— Ты опять забыл про коробку передач, — сказал он себе. — Переключи назад. Что ты здесь забыл, идиот? Назад! Назад!

Алекс переключился.

Наоми проснулась наполовину засыпанная песком. Она выкарабкалась из-под песка и встала. Ветер шипел, как целая корзина ядовитых змей. Из-за поднявшихся туч пыли неба почти не было видно.

Бронтозавр все так же лежал, окружая ее кольцом своего тела. Но ветер все усиливался. Наоми уже с трудом могла стоять.

Ветер свалил ее с ног, толкнул в спину, и она покатилась прямо к основанию шеи бронтозаврихи и забилась в укрытие мелсду шеей и плечом животного. Так же как и Наоми, бронтозавриху во время сна засыпало песком. Ее передние ноги оказались глубоко закопаны. Наоми подумала, что лучше разбудить бронтозазриху, пока ее совсем не засыпало.

Она двинулась вдоль шеи к голове зверя, пригибаясь от ветра и цепляясь за изрытую морщинами кожу.

На полпути к голове Наоми обнаружила место, где шея бронтозаврихи уходила в песок и исчезала. Вот почему она не дышала. Она задохнулась, и Наоми не могла даже закрыть ей глаза как положено.

— Боже мой, — подумала она. — Значит, я действительно умерла.

Ветер расхохотался ей в лицо.

Алекс унесся назад к Великой войне, к Фландрской кампании. Он был полевой санитарной машиной. Он без устали на протяжении многих месяцев бороздил поля сражения, продираясь сквозь колючую проволоку, сквозь пороховой дым, сквозь газовые атаки. Все вокруг было полно ржавчины и плесени. Он проваливался в окопы и траншеи. Ночное небо над ним вспыхивало адским пламенем.

Ему постоянно приходилось перевозить на себе изуродованные и искореженные человеческие тела, раненые, истекающие кровью, страдающие, или уже бесчувственные, без сознания, или уже мертвые. Исковерканные люди. Нереальные.

«ТЕПЕРЬ не останавливайся, — приказал себе Алекс. — Не задерживайся ЗДЕСЬ! Продолжай идти. Насквозь. Вперед! Тело словно из мясорубки? Забудь! Язык в электророзетке? Кровавые мозоли? Плевать! Переключи коробку передач! Я не должен быть здесь!»

И затем, совершенно неожиданно, он уже не был там.

Такова была игра. У меня не было времени менять ее правила.

Пояс астероидов вращался вокруг безымянной звезды на окраине Галактики. Внутри этого пояса завис, медленно вращаясь, один необычный астероид, состоящий из замороженного углерода массой в несколько тонн. Нигде на этом астероиде вы не нашли бы ни крупинки. Этот астероид был гигантской замороженной девочкой, свернувшейся в калачик, с торчащими из него как проволока русыми замороженными волосами. У нее была светлая золотистая кожа, глаза были закрыты. Она медленно вращалась в своей золотистой наготе, мертвой, как прах.

В густой чаще волос Наоми запутался голубь. Там же где-то был спрятан труп черной блохи. Межзвездный холод превратил их, как и девочку, в ледяные статуи.

Если бы там очутился какой-нибудь случайный доброжелатель и попытался разморозить девочку, то она бы умерла. Только во сне маленькие дети могут благополучно вернуться к жизни из нуля градусов по Кельвину. В реальном мире кристаллики льда разрушают все ваши клетки. В реальном мире мертвые девочки остаются мертвыми.

И все же, хотя Наоми благоразумно время от времени напоминала себе об этом, подобные мысли продолжали носиться в ее мертвой голове.

«Я — Наоми, — думала она про себя. — Но кто такие этот голубь и блоха, они ведь не могут быть настоящими Алексом и Евой. Это просто еще один из трюков доктора Мейзера».

Бедное дитя. Это не трюк доктора Мейзера. Это сделал я. Мейзер сейчас не в том состоянии, чтобы придумывать какие бы то ни было трюки. Я же, когда меня раздражают, вполне способен разыграть партию без всякой помощи со стороны.

Наоми также заблуждалась, считая, что она здесь одна. Алекс и Ева пришли, чтобы ее спасти.

Но сначала они должны ее найти. А я представляю собой очень большое пространство, если смотреть изнутри.

Алекс нашел пустыню белого песка. Она была покрыта снегом. Из-под десятисантиметрового снежного покрова выглядывали кулачки кактусов-опунций и длинные, похожие на руки, ветки сагуаро. Яркие сверкающие снежинки кружились в воздухе.

Алекс был черной полированной механической многоножкой, длинной, как обоз с боеприпасами. Он несся по заснеженной холодной пустыне почти со скоростью самолета, разбрасывая из-под стальных ног снег и песок.

Внутри сегментов Алекса размещались ядерные реакторы, преобразователи Тесла, паровые турбины и радиолокационные приборы.

В голове многоножки располагалась кабина, в которой сидел доктор Мейзер. Доктор Мейзер и изобрел эту многоножку. Доктор Мейзер был велик и гениален.

Он был гениален, но все же… Он как-то пропустил тот момент, когда его транспортное средство сбилось с курса.

Как же мог гений не обратить на это внимания и так грубо ошибиться? Да точно так же, как все обычные люди. Он отвлекся. А затем постепенно, следуя вполне благим намерениям, он позволил одной ошибке привести к другой. Но доктор отказывался признать их.

Такое случается даже с ангелами. Пересекая огромную пустошь, можно потерять и терпение, и направление. И даже поехать в итоге в прямо противоположную сторону.

— Но я не стальная многоножка, — сказал себе Алекс. — И Мейзер мной вовсе не управляет. Забудь обо всем этом! Я ищу Наоми. А Наоми здесь нет.

Тогда исчез и Алекс.

Небо казалось огромным и белоснежным, как бумага. Наоми мотало ветром то туда, то сюда. Ноги ее почти не касались земли.

Три слона плечом к плечу устало тащились по зарослям дикого овса. На них была кожаная сбруя с деревянным хомутом. Они тащили за собой повозку с сеном.