Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Два «Чоппа», – сказала Мишель юному торговцу, увидев, что вместе с Томом пришел Антонио.
Том уселся под красно-белым зонтом, а Антонио отправился поболтать с хозяином пункта по прокату шезлонгов.
– Как все прошло? – спросила Мишель.
– И хорошо, и плохо, – ответил Чамберс. – Где Каван?
– Он появится с минуты на минуту, – сказала Мишель.
Чамберс вынул сотовый телефон и набрал номер.
– Ты прочла это? – поинтересовался он, указывая на бюллетень, лежавший на столе.
Мишель кивнула.
Чамберс дернул краешком рта и, соединившись с абонентом, быстро заговорил по-португальски.
Мишель прислушивалась к разговору и гадала, отчего всякий раз, оказавшись рядом с Томом, она вспоминает о Майке. Должно быть, причиной тому манера Тома держаться, решила она, поскольку теплые серые глаза, сиявшие юмором и добротой на жестком морщинистом лице, а также его крупное мускулистое тело не имели ничего общего с Майком. Майк был выше и гибче, выглядел более изящным и ухоженным. И все же между двумя мужчинами было сходство, которое волновало и заинтриговывало Мишель. Вероятно, их объединяли уверенность в себе и внутренняя сила, которые внушали окружающим спокойствие, но могли и взбесить. А может, дело было в том, что в последнее время Мишель очень часто думала о Майке, и напоминанием о нем мог послужить любой мужчина – будь то брат Майка или первый встречный незнакомец.
Чамберс еще не закончил разговор, когда в кабинке появился Антонио.
– Том говорит, все прошло и хорошо, и плохо, – сказала Мишель, когда он опустился в шезлонг и потянулся за стаканом. – Вы встречались с прокурором?
Антонио кивнул и пригубил пиво.
– Он действительно на нашей стороне?
Антонио вновь кивнул:
– Прокурор не хочет, чтобы мы приезжали к нему в контору, он считает, что это слишком опасно, и не только для нас. Будет лучше, если он сделает вид, будто бы занимается делами о коррупции, тогда никто не обратит на него внимания.
– Но как с ним связаться, если мы раздобудем улики против Пастиллиано? – спросила Мишель.
– Он дал номер телефона, по которому можно позвонить и оставить сообщение, – ответил Антонио. Он бросил взгляд на Тома, который был по-прежнему поглощен беседой, и вновь повернулся к Мишель. – Том уже рассказал тебе о Марсио, о парне, который приходил к нам в приют несколько недель назад? Тот самый Марсио, который оказался членом уличной группировки «Эстрелла»?
Мишель покачала головой и нахмурилась.
– А что с ним? – удивилась она. – Я думала, он вернулся на улицы.
– Да, так он и сделал. Вчера вечером его застрелили полицейские.
– Господи, только не это! – пробормотала Мишель, вспоминая страх и враждебность юноши и чувство безысходности, которое охватило ее саму, когда он решил покинуть приют. – Что с ним произошло?
– Минувшей ночью мы обнаружили за стеной приюта его брата, – сказал Антонио. – В него тоже стреляли. Двое парней из группировки принесли его и бросили у ворот. Сейчас он в больнице. За ним ухаживает сестра Лидия.
– Он поправится? – спросила Мишель.
Антонио кивнул:
– Да, должен. Во всяком случае, он в сознании.
Чамберс завершил беседу, Мишель посмотрела на него и перевела взгляд на Антонио.
– Сегодня утром Том сделал несколько официальных запросов, – продолжал молодой человек. – В полиции заявили, что накануне произошла стычка в трущобах Гуарарапес, где обычно обретается «Эстрелла». Судя по рапорту, там была перестрелка. Однако в который уже раз никто из полицейских не пострадал, в то время как погибли трое юношей и один оказался серьезно ранен. Отсюда можно сделать вывод, что мальчишки были не вооружены.
– Думаю, тела были убраны с места преступления еще до того, как там появилась гражданская полиция, – отозвалась Мишель.
Антонио кивнул.
– Я ходил туда два часа назад, – сказал он. – Соседи говорят, что один из полицейских встал над Марсио, который лежал на земле и был уже ранен, и трижды выстрелил ему в лицо.
– О Господи! – прошептала Мишель. – Кто-нибудь согласился выступить свидетелем?
– Никто, – промолвил Антонио.
– Самое неприятное в том, – заговорил Чамберс, – что полицейским разрешено носить второй пистолет, не зарегистрировав его. Поэтому им достаточно открыть огонь из табельного оружия, потом пару раз выстрелить в землю из незаконного и положить его на труп. И дело сделано! В рапорте записывают: «Перестрелка». Никому и в голову не придет всерьез расследовать происшествие, ведь эти мальчишки, вооруженные или нет, загодя считаются преступниками. Быть может, преступниками поневоле, но это не смягчает их вину.
– В деле Марсио есть еще одно обстоятельство, которое может тебя заинтересовать, – добавил Антонио. – У него маленький сын.
Мишель изумленно посмотрела на молодого человека.
– Сын? – переспросила она.
Антонио кивнул:
– Его зовут Энеас. Ему десять месяцев. Я видел его сегодня утром.
– Но… – Мишель покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Пятнадцатилетний Марсио вполне мог оказаться отцом, в здешних местах такое случалось нередко, и все же эта весть явилась для нее полной неожиданностью. – Где его мать? – осведомилась она.
– Умерла от передозировки наркотиков, – ответил Антонио.
Мишель жалобно застонала.
– Что же будет с малышом? – спросила она. – Ты забрал его в приют?
Антонио повернулся к Чамберсу.
Заметив, каким взглядом на нее смотрит Чамберс, Мишель нахмурилась:
– Ну?
Чамберс глубоко вздохнул и произнес:
– Марсио рассказал брату о тебе и Каване, о том, что вы американцы – так он решил, – и попросил передать ребенка вам, если с ним что-нибудь случится.
Мишель изумленно вытаращила глаза:
– Ты имеешь в виду, он хочет, чтобы мы усыновили ребенка?
Чамберс пожал плечами:
– Я не могу сказать наверняка, чего он хочет.
Мишель отвернулась к океану и посмотрела на Кару и детей, до сих пор плескавшихся в волнах. При виде Робби и Ларисы, поднимавших тучи брызг, ее пронзило странное, незнакомое доселе чувство.
– Где сейчас ребенок? – повторила она, поворачиваясь к Антонио.
– Его забрала одна женщина, – ответил Антонио и, рассмеявшись, добавил: – Не принимай близко к сердцу. Такое сплошь и рядом происходит с людьми, которые приезжают сюда, чтобы заняться благотворительностью.
– Я знаю, – сказала Мишель. – Но со мной это случилось впервые. – Внезапно ее охватила подозрительность, и она бросила взгляд на Чамберса. – Только не говори мне, что появление еще одного сироты – это добрая весть.