Если бы ее мысли мог слышать Джаред, они несомненно обрадовали бы его и скрасили его скучную жизнь. Перед Новым годом он был объявлен гостем царя, в результате чего получил новое место жительства – двухкомнатные апартаменты на территории Петропавловской крепости. Официально перемещение в крепость было представлено как знак особой заботы о его безопасности. Однако покидать свое новое жилище ему не разрешалось, не говоря уж об отъезде из России. Де-факто Джаред оказался в положении узника, и это ужасно раздражало его. Мысли о сближении с какой бы то ни было женщиной ему в этой ситуации даже не приходили в голову. Единственной женщиной, о которой Джаред постоянно вспоминал, была Миранда. Именно он сделал ее настоящей женщиной, именно его любовь дала ей уверенность в собственных силах. Но было совершенно ясно, что такой женщиной, обладавшей умом, и красотой, восхищался не только он…

В душе Джареда нарастала бессильная злоба. И все сильнее терзала ревность. А что если в голову сатира Принни, оказавшегося у кормила власти, придет мысль соблазнить Миранду? Сможет ли она противостоять ему? Да и захочет ли? Следовало признать: несмотря на свою тучность, принц-регент был весьма обворожительный мужчина, вполне способный вскружить голову женщине. Проклятье! Он убьет ублюдка, если тот посмеет хотя бы прикоснуться к Миранде! О, Миранда… При всем своем уме она ужасно наивная и неопытная в житейских делах. Она видит только то, что хочет видеть, и поэтому многое может ускользнуть от ее внимания. Милая!.. Любимая!..

Не в силах справиться с волнением Джаред Данхем вскочил со стула и принялся расхаживать по комнате из угла в угол, называя себя последним болваном. Проклятье, ну почему он уехал от молодой жены?!

Будто в пику его мрачному настроению этот зимний день в Санкт-Петербурге выдался на редкость погожим и ясным. Сквозь стекло и ажурную решетку окон Джаред видел девственно-голубое небо. А яркое солнце, отражаясь в мириадах кристалликов снега, вспыхивало то на крышах домов, то на луковичных куполах церквей. Лед на Неве сделался не менее прочным, чем гранитные берега, и местные аристократы устраивали гонки, носясь по реке в санях с головокружительной скоростью. Джаред мысленно представил цокот конских копыт, выбивающих пригоршни блестящих ледяных осколков, а также крики погонщиков и свист зрителей. Однако в том замкнутом мирке, где он сейчас находился, услышать можно было лишь звуки, производимые им самим или Митчумом.

Джаред мысленно перенесся в Лондон. Там как раз начинался новый бальный сезон. Интересно, трудно ли было его брату, жителю Новой Англии, внезапно превратиться в утонченного англо-американского лорда? Он усмехнулся, представив сентиментального и простодушного Джонатана в обстановке лондонского света, да еще в роли Джареда Данхема, постоянно привлекающего всеобщее внимание.

Однако Джонатан, вопреки опасениям брата, в роли богатого янки, имеющего титул английского лорда, чувствовал себе вполне комфортно. Он регулярно посещал клуб и завел любовницу – симпатичную миниатюрную танцовщицу из лондонской оперной труппы. Будучи в Лондоне, Джонатан ежедневно совершал с Адрианом верховые прогулки, а также занимался боксом в весьма престижном гимнастическом зале Джексона, успев уже и в этом добиться определенных успехов. Кроме того, он возил свою маленькую танцовщицу всюду, где джентльмену было прилично появляться с любовницей. Перед отъездом Данхемов и Суинфордов в Уорчестер Джонатан тепло распрощался со своей подругой, подарив ей весьма эффектное ожерелье, серьги и браслет с голубыми бразильскими аметистами. Продолжать с ней знакомство он не собирался и частенько хмыкал, представляя, что произойдет, если она когда-нибудь случайно встретиться с Джаредом.

Лето и осень Джонатан и Миранда, как и в прошлом году, собирались провести в Суинфорд-Холле. Малютке Тому была отведена прекрасная светлая комната, специально оборудованная в расчете на скорое появление его кузена или кузины (Аманда не уставала всех уверять, что малыши будут похожи, точно близнецы). Для наследника Виндсонга был подобран целый штат нянечек и кормилиц, строго соблюдавших выработанные наукой предписания, и потому Миранда видела своего ребенка всего два раза в сутки: утром, когда все просыпались, и вечером, когда младенца укладывали на ночь.

Джонатан проводил много времени вне дома, и Миранда с удивлением узнала, что он, не афишируя это, помогал одной молодой вдове, с которой познакомился прошлой зимой. Госпожа Энн Боуэн была дочерью викария суинфордского прихода, погибшего два года назад. В восемнадцать лет она вышла замуж за младшего сына местного сквайра Роберта Боуэна. Его родственники были против этого брака. Они считали, что Роберту следовало подыскать в жены состоятельную наследницу, а не дочь бедного священника, поэтому не выделили ему ни пенни.

К счастью, ранее семья сквайра не жалела денег на обучение своих отпрысков, и Роберт ко времени женитьбы был довольно образованным человеком и открыл школу, в которой стал за небольшую плату учить местных детишек читать и писать. Отец Энн был вдовцом, поэтому Роберт и Энн жили с ним в его доме. Крыша над головой у молодых супругов, таким образом, имелась, а Энн тщательно ухаживала за садом у дома, поставляя к семейному столу фрукты и овощи. Так что небольшого заработка Роберта им вполне хватало. В принципе жизнь их вполне устраивала, и они не уставали благодарить Бога за поддержку. Тем более что Он послал им двух очаровательных детишек: мальчика и девочку.

Так они прожили десять лет, но внезапно эту идиллию разрушило несчастье. Примерно за год до знакомства Джонатана с Энн Боуэн викарий с зятем, возвращавшиеся в погожий осенний денек домой после дневных трудов, погибли под колесами неизвестно откуда вылетевшей кареты. Позже выяснилось следующее: ехавшая из Уорчестера в Лондон, эта почтовая карета, управляемая напившимся до беспамятства кучером, съехала с дороги и сильно накренилась. Испуганные лошади пустились вскачь и насмерть затоптали оказавшихся на их пути людей. От скорой расправы пьяницу-кучера спасли только решительные действия ехавших в карете пассажиров (сбежавшиеся со всей округи люди, очень любившие своего пастора и доброго учителя, готовы были растерзать его на месте).

Для Энн Боуэн тот день стал, конечно же, самым ужасным в ее жизни. Она потеряла сразу и мужа, и отца и осталась одна с двумя детьми без каких-либо средств, а в ближайшей перспективе и без крыши над головой. И если бы не доброта лорда Суинфорда, принявшего близко к сердцу эту трагедию, то несчастную женщину, без сомнения, ждал бы работный дом. Когда приехал новый викарий, то молодой владелец поместья разрешил Энн безо всякой арендной платы жить в принадлежавшем ему добротном каменном доме на окраине деревни. Более того, он предварительно распорядился, чтобы дом отремонтировали. Пенсию Энн он назначить не мог, но позаботился о том, чтобы женщине и ее детям регулярно доставляли молоко и масло с его маслобойни. Миссис Боуэн разбила возле дома огород, а также завела несколько уток и гусей, так что голодная смерть этой маленькой семье больше не грозила.

Однако были другие проблемы – ведь дети росли. Джону-Роберту уже исполнилось одиннадцать, и пора было подумать о его образовании. Энн хотелось, чтобы он, как и его отец, окончил школу в Харроу. Мальчик готов был ехать, но для этого требовались деньги. Кроме того, уже следовало подумать и о будущем Мэри-Энн. Воспитывалась она совсем не так, как будущая жена простого фермера. А чтобы претендовать на более достойного жениха требовалось приданое, которого у Мэри-Энн, конечно же, не было. Отчаявшись что-либо придумать, Энн обратилась за помощью к родственникам мужа, но получила решительный отказ. Она очень любила своих детей, поэтому, смирив гордость, решила попробовать еще раз.