Вяхирь опустил глаза к полу, понимая, что никакие отговорки ему не помогут.

Владимир указал ему рукой на дверь. Вяхирь встал и вышел из светлицы, глядя себе под ноги.

Затем Владимир назвал имена еще троих бояр, которые лишались земель под Москвой, пожалованных им великим князем, и должны были отправиться в далекое Заозерье. Вина всех троих заключалась в том, что они бежали из Москвы, последовав трусливому примеру Киприана.

Федор Воронец и Юрий Грунок, родные дядья великого князя, были исключены из княжого совета за малодушное поведение в дни наступления Тохтамыша на Москву. Оба настаивали тогда на отступлении в леса, узнав, что суздальские князья не пришлют войско в помощь Дмитрию Ивановичу.

— Кто же останется в княжом совете? — в пылу обиды обратился к Владимиру Юрий Грунок перед тем, как покинуть великокняжеский терем. — Иль Дмитрий более не нуждается в советниках?

— В трусливых советниках мой брат и впрямь не нуждается, — ответил Владимир. — Дмитрий велел мне подобрать в княжой совет мужей смысленых и отважных.

Сары-Ходжа едва не лишился чувств от радости, узнав, что великий князь решил помиловать его и даже отпустить обратно в Орду. Слуги великого князя вывели Сары-Ходжу из холодной темницы, где он провел осень и зиму, сводили его в баню, к брадобрею, принесли ему роскошные татарские одежды. Сары-Ходжу, разместившегося в теплом уютном доме, навестил важный седобородый боярин, сообщивший ему, что великий князь собирается отправить к Тохтамышу послов и своего старшего сына Василия. С этим московским посольством предстоит ехать в Сарай и Сары-Ходже.

Затем с Сары-Ходжой встретился сам великий князь, выразив ему свое дружелюбие и одарив бывшего невольника подарками. Узнав, что у Сары-Ходжи после долгого пребывания в холодном порубе стала болеть спина и суставы на ногах, Дмитрий Иванович вызвал для него лекаря.

Взглянув на врачевателя, Сары-Ходжа обомлел от удивления. Он узнал фряга Джакомо, который некогда лечил Мамая, а потом оказался в окружении мурзы Бегича, лучшего Мамаева полководца. Уйдя вместе с войском Бегича в поход на Русь, Джакомо назад в Орду уже не вернулся. Сары-Ходжа полагал, что Джакомо нашел свою смерть в том неудачном набеге Бегича на русские земли.

— Русичи взяли меня в плен в стане Бегича, разбив на Воже его тумены, — сказал Джакомо, осматривая больные ноги Сары-Ходжи. — Зная, что я неплохой лекарь, великий князь сохранил мне жизнь и даже приблизил к себе.

От лекаря Джакомо Сары-Ходжа узнал, что московский князь поневоле вынужден пойти на поклон к Тохтамышу, поскольку в Орду уже уехал тверской князь за ярлыком на великое княжение для себя. Сам Дмитрий Иванович из-за недомогания не может поехать в Сарай, поэтому он отправляет туда своего одиннадцатилетнего сына Василия. Московские послы должны вручить щедрые дары Тохтамышу и выпросить у него ярлык на владимирский стол для своего князя.

«Получается, меня отпускают на волю тоже в качестве эдакого подарка Тохтамышу», — подумал Сары-Ходжа.

Вкусив в полной мере унижений и страданий в неволе у московского князя, Сары-Ходжа на словах обещал Дмитрию Ивановичу постараться расположить Тохтамыша в его пользу, но его потаенные мысли были совсем другими. В душе Сары-Ходжа собирался мстить московскому князю всеми возможными средствами.

Тохтамыш, в отличие от желтолицего сморщенного старика Мамая, был молод и крепок физически. Свою родословную Тохтамыш возводил к Орду-ичену, старшему брату хана Батыя. После завоевания монголами всей Западной Сибири земли от реки Тобол до Аральского моря отошли во владение Орду-ичена, улус которого со временем стал называться Синей Ордой. При преемниках Орду-ичена Синяя Орда расширила свои границы на западе до реки Яик, на востоке — до Иртыша и его притоков. Столицей Синей Орды стал город Сыгнак, расположенный на реке Сырдарье.

По мере того как Золотая Орда, раскинувшаяся в степях между Днепром и Волгой, постепенно слабела, Синяя Орда, наоборот, крепла. Царевичи-чингисиды из Синей Орды стали все чаще захватывать трон в Сарае после смерти хана Узбека и всех его потомков. Все эти пришлые из-за Яика царевичи ненадолго задерживались в Сарае, враждуя не только с местной знатью и Мамаем, но и друг с другом. Прочно и надолго в Сарае утвердился лишь Тохтамыш, наголову разбивший Мамая и подчинивший себе всю улусную знать Золотой Орды.

В отличие от Мамая, который предпочитал жить в юрте кочевника, Тохтамыш любил уют и удобства роскошных дворцовых покоев. Побывав в Самарканде, где он скрывался от своих недругов, Тохтамыш имел возможность увидеть, каким великолепием и раболепством окружен непобедимый завоеватель Тимур Хромец, оказавший ему свое покровительство. Благодаря поддержке Тимура Тохтамыш победил своих врагов в Сыгнаке, а затем смог захватить и столицу Золотой Орды. Утвердившись на ханском троне в Сарае, Тохтамыш ввел здесь такие же дворцовые порядки, какие он видел в самаркандском дворце эмира Тимура. Тохтамыш во всем старался подражать Тимуру. Свое войско Тохтамыш реорганизовал по примеру Тимурова воинства. Как и Тимур, Тохтамыш уделял большое внимание дальней разведке, приучал своих воинов совершать стремительные переходы по бездорожью и застигать врага врасплох. Усвоив военную тактику Тимура, Тохтамыш успешно применил ее при разгроме Мамая и в походе на Москву.

К моменту приезда в Сарай московских послов там уже пребывали послы из Твери, Суздаля и Рязани. Если суздальцев и рязанцев возглавляли юные княжичи Василий Кирдяпа и Радослав, то во главе тверского посольства стоял сам Михаил Александрович со своим старшим сыном Александром. Рязанские послы не претендовали на великий ярлык, они приехали договариваться с Тохтамышем о размере ежегодной дани. А вот суздальские послы и тверской князь именно на ярлык и нацеливались, представ пред грозными очами Тохтамыша. Однако Тохтамыш вполуха слушал их угодливые речи, обходя молчанием вопрос об ярлыке на Владимирское княжение. Тохтамыш ждал прибытия в Сарай московских послов. И дождался.

С московскими послами Тохтамыш был особенно приветлив, ибо они и дары привезли побогаче, и держались без излишнего раболепства. Тохтамыш понимал, что из всех русских княжеств лишь Москва может на равных противостоять Орде. И то, что московский князь вместо войны с ордынцами решил возобновить выплату дани, необычайно радовало Тохтамыша. Зная упорство и ратную доблесть Дмитрия Донского, Тохтамыш не хотел искушать судьбу в войне с ним. Порадовало Тохтамыша и милосердие московского князя, отпустившего из плена Сары-Ходжу.

Утвердившись на своем прежнем месте возле трона Тохтамыша, Сары-Ходжа начал всячески чернить в его глазах московского князя и восхвалять князя тверского. «Михаил Александрович более достоин великого ярлыка, нежели Дмитрий Иванович, — молвил Сары-Ходжа. — Московский князь спесив и коварен, он будет платить «ордынский выход» до поры до времени, пока не соберется с силами. Когда Москва оправится от недавнего разорения, Дмитрий прекратит выплачивать дань. Лучше передать ярлык Михаилу Александровичу, который ненавидит Дмитрия и, значит, постарается раздробить и ослабить Московское княжество. Русских князей нужно ссорить друг с другом, только так их можно держать в повиновении!»